Умер в тюрьме от сердечной недостаточности

Известно, что преступник должен сидеть в тюрьме. Только закон является мерилом того, правильно ли поступил человек. И если в отношении самого злоумышленника нарушается закон, то это должно служить сигналом тревоги: у каждого преступления есть виновные.

Уже вторую неделю вся страна обсуждает побег заключенных из СИЗО-50.

При попытке остановить осужденных, совершивших побег из исправительного учреждения в селе Нижнем Ноорузе Чуйской области, погибли четыре сотрудника ГСИН.

Сердце подвело

Из девяти сбежавших заключенных на сегодня в живых осталось четверо.

В день побега 12 октября по горячим следам задержали пятерых (одного ранили), еще четверым удалось скрыться.

У троих заключенных (надо же, какое совпадение!) оказалось слабое сердце. Хотя в ГСИН заверяли, что состояние всех осужденных, совершивших побег, стабильное.

Усмирить пыл

После трех смертей в течение двух дней все уже стали сомневаться в правдивости заключений медчасти ГСИН.

Правозащитники указывали, что, даже если человек сидит в тюрьме, никто не имеет права лишать его жизни.

ГСИН – это тот орган, который исполняет наказание, определенное судом, а сама служба его не назначает. Сотрудники ведомства должны действовать строго по инструкции и в соответствии с буквой закона.

А какие же это, интересно, методы усмирения? Избить до смерти и сказать, что у заключенного прихватило сердце?

Конечно, никто не говорит, что заключенных должны холить, лелеять и гладить по головке. Они совершили преступление, суд признал их виновными, и они должны нести за это ответственность. Вопрос в другом: соответствует ли мера наказания тому деянию, что они совершили?

Мера наказания

Такие ЧП, как побег заключенных из тюрьмы, убийство охранников и других сотрудников правоохранительных органов, порождают в обществе дискуссию по очень острым вопросам: надо ли тратить столько сил и средств на содержание матерых уголовников в тюрьме или необходимо вернуть смертную казнь?

— В Кыргызстане, если человек совершил особо тяжкое преступление: надругался над ребенком, умышленно убил кого-то или совершил теракт, то его просто сажают в тюрьму. Затем он выходит на свободу и, как показывает практика, часто снова преступает закон. Таких людей нужно наказывать по всей строгости закона, а если он не так строг, его нужно ужесточать, — предлагают граждане.

Пока у нас в республике самой высшей мерой наказания является пожизненное заключение. Гуманно. Так решили делегированные нами в парламент депутаты.

И если мы хотим жить в правовом государстве, то все без исключения должны соблюдать закон, и соблюдать его в отношении всех граждан. Ежели он нас не устраивает, то нужно вносить изменения во все документы, начиная с Основного, кончая внутриведомственными предписаниями. Сами же сотрудники правоохранительных органов, в том числе и ГСИН, устанавливать эту меру не вправе.

По факту смерти пойманных беглецов правозащитники, и в частности Гульшайыр Абдирасулова, отмечают, что должно быть проведено расследование.

Ждите ответа

Тем временем прокуратура по надзору за законностью в исправительных учреждениях совместно с Госслужбой исполнения наказаний проверят факты смерти трех преступников, которых задержали в день их побега из СИЗО-50, информирует пресс-служба главного надзорного органа.

Отмечается, что по результатам проверки фактам будет дана соответствующая юридическая оценка.

Все в ожидании того, что скажет прокуратура.

Марина Богданова с портретом сына. Фото с сайта spring96.org

Мать Богданова Марина Григорьевна уверена, что ее сына должны были признать пострадавшим, а не обвиняемым.

28 августа Богданова отправили в СИЗО тюрьмы № 8 в городе Жодино, а 7 декабря суд Ленинского района приговорил его к 4 годам колонии усиленного режима. Марина Григорьевна вспоминает, как просила судью не наказывать сына так строго и говорила, что он умрет в тюрьме.

Дело в том, что Олег Богданов — инвалид III группы. В юности он вынужден был оставить учебу в Военной академии, потому что у него выявили врожденный порок сердца. Позже из-за болезни Богданов покинул работу в строительном управлении. В феврале 2014 года ему сделали срочную операцию на сердце и дали инвалидность.

Письма из СИЗО: докторов нет, лекарств тоже

Находясь в жодинском СИЗО, Богданов жаловался родным на то, что ему не оказывают должной медицинской помощи. После операции ему нужно было регулярно принимать лекарства, сдавать анализы, наблюдаться у кардиолога.

Марина Григорьевна рассказывает, что каждую неделю привозила сыну таблетки для разжижения крови, но Богданов постоянно спрашивал у нее в письмах, где его лекарства. Также он должен был регулярно сдавать анализ крови. На воле он делал его раз в месяц, а в тюрьме, по его словам, анализ брали всего несколько раз и не говорили результат.

Отрывки из писем Олега Богданова:

Последнее письмо Олег Богданов написал 28 января — за день до смерти. В тот момент он находился в медчасти. По его словам, условия там были ненамного лучше, чем в обычной камере. Вот что заключенный рассказывал семье.

«Больница здесь — это бывшие карцеры. Находится в подвале. Камеры 3 на 5,5 метра. Сидят от 5 до 11 человек на трех кроватях. Днем лежать на кровати нельзя, только сидеть. Пол, стены и потолок бетонный, сыро.

Прошу охрану вызвать врача — они не вызывают… Случаются какие-то приступы, становится дурно, я теряю сознание. А на кровать ложиться нельзя, пишут рапорты. У меня уже 4 замечания за лежание днем на кровати. Скоро поведут на карцер…

Завещание Олег Богданов написал еще 6 января, находясь после суда в СИЗО № 1 на Володарке, куда его перевели из Жодино перед судом. Завещание он адресовал судье, который вынес приговор по его делу.

Мои доводы о плохом самочувствии считают за симуляцию. Видя всю абсурдность и безвыходность данной ситуации, я вынужден оставить завещание и выразить последнюю волю.

Завещание и последняя воля.

Я, Богданов Олег Владимирович, 1979 года рождения, находясь в трезвом уме и твердой памяти, завещаю все свое имущество своим родителям. Желаю, чтобы после смерти мое тело предали огню, а пеплом воспользуйтесь по своему усмотрению.

Прошу это заявление приобщить к материалам уголовного дела.

Утром 29 января Олег Богданов умер. Но мать не узнала о смерти сына ни в этот день, ни утром следующего, когда они с мужем приехали в Жодино с передачей. Передачу у родителей приняли, и только в 7 часов вечера того же дня они узнали, что их сын скончался.

Отказы из СК и прокуратуры

Олега Богданова похоронили 2 февраля. А 5 февраля его родители обратились в Жодинский городской отдел Следственного комитета с просьбой возбудить уголовное дело в отношении медработников тюрьмы № 8.

Марина Григорьевна уверена, что они халатно отнеслись к своим обязанностям: не оказывали ее сыну должной медпомощи при жизни и в тот момент, когда он умирал. Главным образом мать ссылается на видеозапись с камеры наблюдения из помещения, где перед смертью находился Богданов.

— 29 января в 6.40 к нему пришла раздатчица еды. Он сидел, привалившись к двери, от завтрака отказался. Раздатчица ушла, но вернулась через несколько минут. Посуду забирать не надо было, почему же она вернулась? Значит, увидела, что ему плохо, пошла предупреждать остальных. Но фельдшер пришел к нему только в 7.08. То есть почти полчаса ему никто не оказывал помощи, — говорит мать. Смерть Богданова после реанимационных мероприятий констатировали в 7.40 утра.

— Нас приняли очень хорошо, полковник нас встретил, выслушал, потом попросил подождать. Мы ждали минут 40, после нас пригласили. Я рассказала, и адвокат тоже. Носкевич сказал возбудить уголовное дело.

Дело возбудили на следующий день, 6 октября, по ч. 2 ст. 162 УК РБ (Ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей медицинским работником, повлекшее по неосторожности смерть пациента). Чтобы добиться этого, Марине Богдановой потребовалось 8 месяцев.

— На суде я буду настаивать, что в тюрьме № 8 творится беспредел, — говорит она.

Один из самых кровавых преступников века Сергей Ткач умер в колонии от сердечной недостаточности. С момента своего задержания он прожил еще 13 лет. На счету Ткача — более 40 доказанных убийств и изнасилований.

Сергей Ткач был самым опасным и кровавым маньяком в истории современной Украины. В 2008 году убийцу приговорили к пожизненному сроку.

Было доказано, что его жертвами стали 37 девочек и женщин, однако неофициально считалось, что убийств на счету Ткача втрое больше. Жертвами маньяка в основном становились девочки в возрасте от 9 до 17 лет.

Незадолго до смерти маньяк женился в тюрьме, жена даже успела родить ему ребенка, но на похороны к мужу не приехала.

Также на похороны не приехал никто из родных.

За преступления «Пологовского маньяка» за решётку попали 10 невиновных лиц. Максим Дмитренко вышел только через два года после того, как посадили настоящего душегуба. Виталий Каира отсидел за Ткача 5 лет. Некоторые из невинно осужденных больше так и не смогли вернуться к обычному мирной жизни.

Один из немногих случаев, когда никто не помянет хорошим словом- и никто не скажет «выпьем, чтобы там ему было хорошо»

Гори в аду! Смолы там тебе погорячее, котла побольше- или что там вам дают? Даже плохих слов говорить не хочется- и так всё ясно.

Ну в тюрьме возможно его и самого драли во всю.

Вряд ли. Он сидел в отдельной камере, успел жениться на влюблённой молодой дурочке-и даже ребёнка родили год назад..

«Дочери Марии Топаловой удалось выжить после издевательств Ткача. Тогда ей было 14, сейчас уже 30 – и ни с одним парнем за все эти годы Ольга не встречалась. Почему палач живет в тюрьме полной жизнью – мать жертвы не понимает. «Выходит, к нему ребенка пустили, и этот ребенок ему еще ребенка родила. Пусть думает о девушках, которых он убил», — говорит женщина.

Виталий Каира отсидел за Ткача 5 лет – он один из тех, кого ошибочно бросили за решетку на протяжении четверти века – именно столько правоохранители не могли поймать пологовского маньяка. Другой, Игорь Рыжков, полгода провел в камере смертников – из мужчины выбили признание за преступления Ткача и приговорили к расстрелу. Впоследствии приговор смягчили – мужчина отсидел 10 лет. Владимир Светличный, которого обвинили в изнасиловании и убийстве собственной 9-летней дочери, повесился в камере. За освобождение Максима Дмитренко ТСН боролась уже после того, как посадили настоящего душегуба. Максим вышел из-за решетки лишь в 2012-м, и за три года умер, не дожив до своего 40-летия. Виталий Каира говорит, что про сегодняшние условия, в которых держат Ткача, он и мечтать не мог. «У него сейчас больше привилегий, чем у меня! Я работаю по 12 часов в день для того, чтобы кормить его и эту фею! У него свободная переписка, три дня секс – и все это допускается?!»

Óáèéñòâî – ãðÿçíîå äåëî, îñîáåííî êîãäà âû ñåðèéíûé óáèéöà, è ó âàñ íàêàïëèâàþòñÿ òåëà.  ïîñëåäîâàòåëüíîì óáèéñòâå ñóùåñòâóåò äâà ýòàïà: âíåøíèé, êîòîðûé çàêëþ÷àåòñÿ â íåïîñðåäñòâåííîì àêòå óáèéñòâà, è âíóòðåííèé, êîòîðûé çàêëþ÷àåòñÿ â ñîêðûòèè èëè óíè÷òîæåíèè óëèê. ×àñòî â ïîñëåäíåì ýòàïå áîëüøèíñòâî ñåðèéíûõ óáèéö îêàçûâàþòñÿ â ëîâóøêå, ïîñêîëüêó èçáàâèòüñÿ îò òåëà – íå ñàìàÿ ïðîñòàÿ çàäà÷à.

Ýòè ñåðèéíûå óáèéöû ïîøëè äàëüøå è îêàçàëèñü âåñüìà êðåàòèâíûìè â ïëàíå, êóäà äåâàòü òðóïû æåðòâ. Íà÷èíàÿ îò ñêàðìëèâàíèÿ æèâîòíûì è çàêàí÷èâàÿ îáíàëè÷èâàíèåì äëÿ ïîëó÷åíèÿ ÷èñòîé ïðèáûëè, íèæå ïðèâåäåíû äåñÿòü ñàìûõ óæàñíûõ ñïîñîáîâ, êîòîðûìè ïå÷àëüíî èçâåñòíûå ñåðèéíûå óáèéöû èçáàâëÿëèñü îò òåë ñâîèõ æåðòâ.

Äæî  Áîëë “×åëîâåê-àëëèãàòîð”

Ñêàðìëèâàë àëëèãàòîðàì.