У эдуарда лимонова инсульт

Он мог уйти в мир иной давно и много раз. С наркотической вечеринки в Нью-Йорке. После поножовщины с женой в Париже. На территориях Сербии, Абхазии или Молдавии, где воевал против врагов России. Или получить пулю во время защиты Белого дома в 1993-м…

Однако судьба подарила самому скандальному русскому писателю XX века 77 лет. Умирал Эдуард Лимонов долго и мучительно, но исполнение одной своей мечты, которую многие считали несбыточной, успел увидеть собственными глазами.

«Подонок и бездарь. Спи неспокойно, русский фашист!», «Покойный говорил: «Хорошо пытают вашего Сенцова, хорошо, но мало». И теперь все это пытаются стыдливо замылить», «Ужасно сварливый талантливый негодяй», «Умер фактический создатель неофашистской концепции «Русского мира», – боже, как бы Лимонов кайфовал, читая некрологи на свою смерть на страничках соцсетей либералов! Он без труда ставил на место любого из них, даже самых зубастых типа Ксении Собчак. Во время интервью писатель сказал ей «Целуй ботинок!», а после называл исключительно «дурой набитой».

Власть он тоже не любил. Она посадила его за то, что потом сама же поощряла: «добровольцем Донбасса» он стал за 15 лет до «русской весны». Но когда Лимонова критиковали за «работу на Кремль», отвечал:

– Мне достаточно того, что я был первым. Мы захватывали башню моряков в Севастополе еще в 1999 году, вывесив транспаранты – «Севастополь – русский город» и разбрасывали листовки «Кучма, подавишься Севастополем». Я себя чувствую как предтеча, пророк доживший или воскресший.

В том, что Крым обязательно будет русским, он не сомневался еще в 1992-м. И дожил до счастливого момента, заявив:

– Хорошо, но мало, подавайте сюда Донбасс, подавайте земли Казахстана, где проживают четыре миллиона русских!

«Да, смерть!»

Такая кричалка была у его партии, запрещенной в России.

– На меня самого были неоднократные покушения, – утверждал писатель. – Первое – в 1996 году, 18 сентября; на меня напали, когда я шел один из нашего офиса. Ударили сзади и стали бить ногами. Наверное, могли бы и убить, но тогда я отделался только травмами глазных яблок.

Только в 2017-м покушений было два – Лимонову повредили электронику в автомобиле и подрезали покрышку. Второй раз пытались спровоцировать аварию с самосвалом.

– Не думаю, что в этом замешаны спецслужбы, – размышлял неистовый Эдик. – У меня множество врагов, например на Украине. Думаю, что если бы я оказался в этой стране, то сразу же был бы убит. Персоной нон грата меня назвали недавно в Азербайджане. Также у меня есть недоброжелатели в Сербии и на территории Хорватии.

Когда Владимир Познер назвал его фашистом, Эдуард парировал: «Толстый жирный стукач!» Но потом пришел к нему в студию на интервью, которое, правда, в эфир так и не вышло.

– Вот говорят: «фашист, фашист» – в частности, за то, что я раскритиковал миграционную политику, – недоумевал наш герой. – Да как меня можно назвать фашистом после моего романа «Это я – Эдичка»?!

И все сразу поняли, КАКОЕ место из романа имел в виду скандальный литератор.

Эдичка очень любил женщин. Фото Анатолия Мелихова

Бритые девочки

«Так вы сосали бездомному негру или нет?» – с хамским простодушием спрашивал Юрий Дудь. Лимонов ответил, что за такие вопросы надо бить морду, но он делать этого не будет. А сцена, где герой, шокированный изменой любимой, предается соитию с афроамериканцем, по его словам – литературный вымысел.

На другой вопрос – «А были вообще в вашей жизни гомосексуальные контакты?» – писатель ответил: «Не ваше собачье дело!»

В таких наклонностях его обвиняла и юная любовница Настя Лысогор. Когда они стали жить вместе, Лимонову было 55, ей – всего 16.

– В постели Лимонов был совершенно никакой. Просто ноль. Сущий кошмар. Видимо, ему было мало, чтобы девочка выглядела как мальчик. Даже в этом варианте у него, прости господи, не стоял. Ему, наверное, только мальчики и были нужны, – откровенничала Настя.

По утверждению Лысогор, неслучайно всех женщин того периода, которые его окружали, он заставлял бриться под мальчика, включая последнюю жену – актрису Екатерину Волкову.

Тем удивительней, что в заключении, где людей с подобным бэкграундом, мягко говоря, не любят, Лимонов чувствовал себя прекрасно.

– В тюрьме я вдруг увидел свою Россию, – говорил он. – Чувствовал себя среди них как рыба в воде – умным, ловким, знающим вещи, которые им интересно слушать. Мне эти люди дико нравились, даже сволота последняя.

И он им нравился тоже. «Может, Лимонов гомосек, но мужик правильный» – прочитал я в 2012 году на форуме бывших зэков и сокамерников.

Хрупкая актриса родила от Лимонова двоих – Богдана и Александру. Фото Натальи Нечаевой/«Комсомольская правда»

Мертвые женщины

– Кого вы больше всего любите? – спросил Дудь Лимонова.

– Мертвых женщин, – подумав, ответил он. – Бывших любимых, которые уже покинули этот мир.

Таковой, к примеру, была художница-экспрессионистка Анна Рубинштейн, его первая сожительница. Анна была старше на семь лет, но, по его утверждению, главным в семье был все же он:

– Такой тощий молодой человек, только что вышедший из литейного цеха завода «Серп и молот». До меня у нее были, конечно, всякие кобели. Я их всех разогнал! Упрямством. Пьянством. Бил ее. Дрался. И установил порядок.

После их расставания Анна повесилась на ремешке дамской сумочки.

Еще была певица Наталия Медведева, бывшая жена мультимиллионера, бросившая все ради бедного писателя. Сделала аборт, начала пить, изменять, употребляла наркотики…

Когда она пропала на два дня, Лимонов изрезал ножам все ее вещи и отрезал голову ее любимому плюшевому медвежонку. Пить Медведева не бросила и после их расставания (официально они не разводились). Скончалась в 44 года.

Сильно тронула «сотрясателя основ» смерть его возлюбленной Елизаветы Блезе, которая была моложе на 30 лет.

– Лиза трагически погибла где-то в конце лета – начале осени, – сообщил однажды Эдуард. – Предположительно, от наркотиков. Ей было 39. Я сутки ждал, может быть, поступят опровержения смерти… Отличная была девка, красивая, тонкая, сексуальная, своенравная. И талантливая. Рост 177 см, в стиле красавиц 20-х годов, типажей художницы Тамары Лемпицкой. Больше двух лет она делала нам макет газеты «Лимонка». Я был в нее искренне влюблен.

Щапова стала персонажем знаменитой книги. Фото: ed-limonov.livejournal.com

Честный стесняшка

Елена Щапова, прототип возлюбленной Эдички из культового романа, здравствует до сих пор и зовется графиней де Карли. Говорят, что ее муж-аристократ помер от сердечного приступа, узнав про Леночкину измену. Лимонов писал так:

«Я любил ее – бледное, тощее, малогрудое создание. <…> Она сволочь, стерва, эгоистка, гадина, животное, но я любил ее, и любовь эта была выше моего сознания. Она унижала меня во всем, и мою плоть унижала, убила, искалечила ум, нервы – все, на чем я держался в этом мире, но я люблю ее в этих оттопыренных на попке трусиках, бледную, с лягушачьими ляжками, ляжечками…»

Щапова же вспоминала молодого Лимонова совсем другим:

– Никаких задатков революционера, диссидента в нем не было. Он прелестный, очаровательный молодой поэт, очень стеснительный. Именно это меня, наверное, и подкупило. Именно его честность, простота и его такое духовное спокойствие.

Тот советский юный Лимонов-романтик умер давным-давно, а Лимонов-бунтарь не планировал доживать до пенсии.

– Он от пули хотел умереть – не хотел стариться, – утверждал на похоронах его друг, адвокат Сергей Беляк.

Но судьба распорядилась иначе. За два года до смерти писателя начал пожирать рак горла. Лимонов скрывал это, но иногда признавался знакомым: «Врач уехал, таблетки некому выписать. Ужасно болит рот…» При этом работал активно, за пару дней до смерти подписав контракт на очередную книгу.

«Последний урок его жизни состоит в том, что и умер он в тот момент, когда все вокруг рушится, когда все привычные и удобные связи и правила теряют силу, когда день за днем исчезает все то, что он считал мусорной ерундой, – написал публицист Дмитрий Ольшанский. – Теперь весь мир живет так, как хотел и умел жить Лимонов. Он победил. А мы проиграли».

«В его тени»

– Захар, ушла эпоха?

– Конечно, мы все сироты, мы все воспитаны Дедом, мы все его дети. Вообще его присутствие, его ругань несусветная, по моему поводу в том числе, она, конечно, была отличным мобилизационным ресурсом для меня. Я, прямо говоря, работал на то, чтобы он меня видел, чтобы он наблюдал. Я знаю, что он менял свои мнения касательно многих вещей, многих товарищей. Мне бы хотелось, чтобы он меня однажды оценил и сказал: ну да, да… Без этого мне, конечно, будет тоскливо. Но, безусловно, я занимаюсь его делом, продолжаю его дело и считаю себя его учеником. И горд этим, никогда от этого не отказывался.

– Он был больше политиком или писателем?

– Это не имеет никакого значения. Потому что политика в том виде, в котором в России она сегодня существует и проговаривается, в том направлении, к которому она стремится, она во многом создана Лимоновым, его словами, его текстами, его поведением, его моделями – человеческими, политическими, какими угодно. Политическими и поэтическими. Политик в том смысле, в котором у нас прошло пять поколений политиков с начала перестройки, и 99% имен из них мы не помним, хотя они нажимали какие-то кнопки, принимали какие-то решения и все остальное. В целом политический мир, нынешний, а главное, будущий – он будет, так или иначе, питаться идеями Лимонова.

– Ты много лет был рядом с ним…

– Там целая жизнь прожита в тени Лимонова. Я не буду говорить, что рядом с Лимоновым, а то сейчас скажут: Прилепин начал примазываться к нему. Были какие-то достижения, были ошибки. Это, по сути, неважно. Важна лимоновская нацеленность на лево-консервативную справедливость, на имперскость, на пренебрежение к западноевропейским образцам. То есть в каком-то смысле Лимонов дожил до тех дней, когда начался сыпаться и рушиться тот мир, который он презирал, который он терпеть не мог, мир прозападного обезьянничества, подражательства. Это все начало валиться. В случае с Донбассом, с Крымом, с появлением имперской риторики, с тем закрытием границ, которое сегодня происходит, в этом есть определенная мистика, определенный смысл и определенное содержание его жизни и его смерти.

«Его идея на войне»

– Он первым из политиков поехал в Донбасс. Для него это важная история была?

– Лимонов посещал многие конфликты. Он успел повоевать какое-то количество времени в Сербии, был в Приднестровье, в Абхазии… Он все эти истории воспринимал как часть своей собственной истории.

– И молодые, глядя на него, ехали на войну, в Донбасс?

– В прямом смысле – это лимоновская история. Сразу, как только началась в Донбассе вся эта движуха, тут же НБП (запрещена в РФ) задумалась о создании своего подразделения. Мы начали проект «Интербригады», и было предложено нескольким лидерам НБП поехать туда и создать в формате ополчения отдельные подразделения. Собственно, был делегирован туда Сергей Фомченков. Это лимоновская идея и есть. И потом из этой идеи появился батальон Захара Прилепина.

– А для тебя лично он больше учитель или, может, как отец?

– Едва ли я буду набиваться к нему в сыновья, но, безусловно, я сам как сирота и безотцовщина, конечно, на него и на Александра Андреевича Проханова, на Леонида Абрамовича Юзефовича, на этих трех людей всегда смотрел как на тех, кто, так или иначе, составляют мое мировоззрение. Но из них, конечно, самые близкие отношения были с Лимоновым, я этими отношениями дорожил. Я человек, который знает о Лимонове, знает Лимонова, думаю, как мало кто другой. Я знаю его больше, чем любой его биограф, я знаю множество его разнообразных тайн, я знаю все изгибы и перетряски его биографии. То есть я знаю Лимонова больше, чем Эмманюэль Каррер, в 50 раз, и в 100 раз больше, чем люди, которые писали о нем те или иные работы. Собственно, у меня лежит собрание сочинений стихов Эдуарда Лимонова, огромный том, которого нет ни у кого.

– А это не издано?

– Не издано. Сам Лимонов его посмотрел, увидел, что там какое-то количество стихов, которые, видимо, ему не очень нравятся. И он сказал: типа, пускай пока полежит. Оно у меня и лежит. Я в каком-то смысле хранитель его наследия неопубликованного. Оно есть только у меня на всем белом свете.

«Его личная фишка»

– Он был добрый человек?

– Он воспринимал себя как мировую справедливость некую. И в этом смысле все эти досужие придурки, которые бегали, лайкали его разнообразные скандалы, в том числе со мной, хотя Лимонов прошелся по всем, они просто не понимают, что их Лимонов тоже считал слизью и пылью земной. Я сам знаю по пальцам одной руки тех людей, которых он воспринимал хоть в чем-то равными себе. Он уважал своих нацболов, его подчиненных, ему служащих. И только пока они были у него в НБП. А лучше, если бы они вообще были мертвые, тогда бы он их любил еще больше.

И у него была эта зацикленность. Он написал пять «Книг мертвых». Он говорил какие-то вещи более-менее снисходительные только о мертвых людях, живых он старался не хвалить никогда. Я это воспринимал достаточно спокойно. Я его всю жизнь знал. И я могу составить список на пятьсот фамилий, начиная от Пушкина, вплоть до Бродского, кого он так или иначе обозвал, унизил, поставил меньше себя.

– Такая личная фишка?

– Да. Причем он некоторые вещи говорил достаточно точно и метко. Особенно, пока тебя самого не касается. Ты думаешь: ну, про соседа хорошо сказал, про меня – нет, я не такой, я – получше. Эта его манера касалась всего человечества в целом. Те придурки, которые цитируют какие-то его наезды, они просто не понимают, что если бы он говорил о них, слова были бы, может быть, наверняка, еще более унизительными. В этом было внеличностное отношение. Он жаждал идеала, он жаждал абсолюта, он жаждал такой космической метеорической цельности в поступках. И сам к этому стремился. Не всегда этому соответствовал. Тем не менее, конечно, последовательность в его жизни просматривается необычайная.

«Его Россия»

Что определяло его поведение?

– Любовь к Родине. Абсолютная преданность русской идее, России как таковой. И все то злое и едкое, которое он вокруг себя сеял, оно, конечно же, направлено было на несовершенство людей, которые не могут этой великолепной идее великой России служить в полной мере, а что-то тут суетятся и мешаются под ногами.

– Не осталось чего-то на душе, что бы ты хотел ему сказать, но не успел?

– Нет. Я совершенно спокойно пережил нашу ссору. Я просто себя уговаривал, чтобы ни в коем случае не пытайся перейти в его же режим … У меня доводов в отношениях с Лимоновым несказанное количество. И втайне он, конечно, догадывался об этом. Я знаю его жизнь, его биографию и все его подвиги и «подвиги». Они для меня все прозрачны. Я себе говорил: ни в коем случае не своди с этим человеком счеты, потому что ты создан во многом им. Он – один из моих родителей. И было бы это с моей стороны нелепо.

А все слова любви, которые надо было ему произнести, я произнес.

– Тебе будет его не хватать?

– Он будет присматривать за нами. Лимоновский взгляд – как ленинский, он для меня смотрит сквозь толщу времен с прищуром своим. И я слышу его голос каркающий, такой хрипой. Вижу его жестикуляцию, тонкие его изящные руки. Все это вижу и все это будет со мной, пока я на земле есть, никуда не денется.

ПАМЯТЬ

Писатель Шаргунов про смерть Эдуарда Лимонова: Мы до последнего с ним созванивались. Он умер в больнице

Писатель и депутат Сергей Шаргунов рассказал «КП», что вечером во вторник не стало его учителя Эдуарда Лимонова. (подробности)

Олег Кашин про Эдуарда Лимонова: Он поднял флаг над Севастополем за 20 лет до того, как туда пришел российский десант

Наверное, каждый второй некролог будет озаглавлен «Да, смерть» — у его партии была когда-то такая кричалка. Я бы назвал прощальное слово о Лимонове наоборот — «Нет, жизнь». Прозаик и человек, бывший воплощением той жизни, о которой, по крайней мере, подсознательно мечтает каждый. О нем часто говорили, что он пишет не столько книги, сколько свою биографию, и основное его произведение — это прожитые им на наших глазах годы, когда он то воевал, то митинговал, то ругался с кем-то. Захару Прилепину повезло — он оказался последним, с кем ругался (красиво, увлекательно, жестко) Лимонов. Быть примечанием к Лимонову — честь (подробности)

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

«Я злой, я нервный, я нехороший, я неинтересный…» Великий путь Эдуарда Лимонова в фото

Самый чуткий барометр современности, писатель Эдуард Лимонов, вдруг перестал работать. Автор и политик, азартно обгонявший историю в литературе и собственной жизни, скончался в разгар пандемии коронавируса в 77 лет. Фотоподборка «КП» иллюстрирует — он прожил долгую счастливую жизнь, какую с оговорками можно пожелать каждому из нас (подробности)

Биография Эдуарда Лимонова: “убежденный антисоветчик” и борец за возвращение Крыма

Через три недели после своего 77-летия умер писатель, поэт, создатель Национал-большевистской партии (запрещенной в России) и глава партии «Другая Россия» Эдуард Лимонов. (подробности)

Пять книг Эдуарда Лимонова, которые стоит прочесть

Ушел из жизни классик русского литературного постмодернизма Эдуард Лимонов. Его имя в одном ряду с Венедиктом Ерофеевым, Владимиром Сорокиным и Сашей Соколовым. Как это часто бывает с писателями, после их кончины книжные магазины выставляют на самое видное место тексты автора и заказывают доптираж. Знают, что проснется читательский интерес. (подробности)

ИНТЕРВЬЮ

Неопубликованное интервью с Эдуардом Лимоновым: О перешитых платьях, глянцевых журналах и обвинениях в фашизме

Интервью с Эдуардом Лимоновым, выдержки из которого мы приводим, было записано с Лимоновым 14 лет тому назад. Это был период, когда о нем говорили особенно много. А с «Комсомольской правдой» он даже судился. Его образ был многолик, и даже, скорее, многопланов. Приставкой к его имени выступало то «писатель», то «авангардист», то «журналист», то «национал-большевик» (подробности)