Как я выжил после инсульта
Фото из личного архива автора
Случилось то, чего боятся многие, – инсульт при практически нормальном давлении. Я долго шла к нему. Сначала заметила, что головная боль стала интенсивней, привычные препараты перестали помогать. Потом навалилась бессонница, появилась непонятная усталость при самых скромных нагрузках. Нет, не так. Голова болела постоянно – вот правильное определение. Ежедневно. Утром и вечером, ночью и днем. Сильно и не очень.
До последнего оттягивала посещение поликлиники. Ну, уж нет. Какие врачи? Что за бред? Меньше знаешь – крепче спишь. Самые подходящие слова. И не нужны мне никакие врачи, таблетка анальгина всё превосходно уладит. Однако… Стала замечать, что с некоторых пор «эффекта» от таблеток как-то поубавилось. Что за ерунда? Ладно, прорвёмся. Все болеют, я видимо иногда тоже. Иногда? Нехороший вопрос. И зачем я его задала? Но как же надоела эта боль.
И, вдруг, темнота. Свет перестал существовать… Что-то чувствую. Меня куда-то везут. Чувствую, да – везут, но куда? Это вопрос. Странно. Ах, вот оно что – томограф.
Темнота…
Вижу глаза мамы. Слышу, как сквозь вату её слова – ты жива и это главное. Мы всё исправим, мы всё сделаем. Ты обязательно поправишься. Но где я? Мне же надо на работу. Странная мысль…Началась ежедневная больничная рутина. Уколы, капельницы, таблетки, и всё это в жутких количествах.
Сначала в больнице я лежала. Ничего не делала. Смотрела в ноутбук и вела растительный образ жизни. Однообразное существование во имя не пойми чего. Ни с кем не разговаривала, лишь молча наблюдала за тем, что происходит в мире. Общаться в сети тоже ни с кем не хотелось, даже с друзьями.
Инсульт разделил жизнь на до и после, но дома меня ждали двое деток, мама и животные, с которыми мы вместе помогали особенным деткам.
Увидев, что у меня пропал интерес к жизни лошадь оправили на конюшню к друзьям, а ослика Селю пообещали продать, если я не начну ходить т. к. ухаживать за ним некому.
Прежде чем продолжить, я хочу сказать, что необходимо, прежде всего родственникам и близким людям тех, кто перенес инсульт (как впрочем и любую другую болезнь, приковывающую к постели на время или навсегда).
Представьте, если сможете следующее. Вы очнулись от долгого бессознательного состояния, Вы не можете двигаться. Всё, что в вас еще живет – это душа, сжавшаяся в комок от страха. И в этот момент вы видите рядом близкого человека. Первая ваша мысль – Я НЕ ОДИН. Сознание человека, перенесшего инсульт – суть чистый лист. И эта ПЕРВАЯ мысль моментально становится основой вашего нового бытия, ложиться в самые глубины Вашего подсознания. С этой мысли для Вас начинается новая жизнь. Полная страхов, сомнений, радостей и разочарований, но это жизнь.
Условие родных, стало для меня еще одним стимулом быстрее восстановиться.
Фото из личного архива автора
Первые несколько дней у меня получалось только лежать на лежащем неподвижно Селе (так зовут моего ушастого терапевта). Мышцы прогревались и спастика становилась все реже. Через неделю я лежала на ослике когда он стоял. Таким образом мне удалось укрепить двигательные функции после длительного постельного режима в больнице. Лишь спустя две недели я смогла приступить к интенсивной реабилитации опорно -двигательного аппарата. Занятия были по 20-30 минут в день. Сначала мы вместе лежали, затем я ложилась, а селя стоял и только потом после разогрева мышц таким образом Селю начинали водить шагом.
Фото из личного архива автора
Благодаря таким занятиям пропал внутренний страх (я успокаивалась лежа на мягком терапевте), затем мы приступили к работе над координацией движений. Мне помогали плавно сесть из положения лежа (первое время были сильные головокружения). Рабочей рукой я делала упор в холку или шею и таким образом у меня не сразу,но получилось держать равновесие,а со временем и скорректировать осанку. Оставалось самое сложное нормализовать работу руки и ноги. Спустя почти три недели в левую руку я стала вкладывать повод, а петлю от повода одевать на запястье. Таким образом рука двигалась также как и при обычной верховой езде. Нужно заметить, что Селя не давал мне особо расслабляться. Его движения были аккуратными, но в тоже время, он меня сильно не щадил. Как только я начинала филонить и переносить вес на правую сторону, опираясь ногой в стремя, он как бы играя забирал у меня повод.
Так же во время занятий были упражнения с мячом и мешочками с различной крупой для улучшения мелкой моторики.
Через месяц мы добились первых достижений-пальцы держали повод. На тот момент продолжительность занятий была от 40 до 60 минут. Для меня не было выходных. Занятия были каждый день и с каждым днем я старалась увеличить нагрузку.
Благодаря интенсивным занятиям мое восстановление заняло всего два с половиной месяца. На данный момент я считаю себя полностью здоровым человеком. У меня ровная походка, пальцы на руке и ноге работают. В этом году я стала мамой в третий раз.
Фото из личного архива автора
Говорят пони и ослики не подходят для ЛВЕ, у них не тот шаг, не тот рост и т.д. Но я знаю точно, что благодаря нашему ослику я двигаю рукой и ногой, что у них те же глаза, те же ушки, такой же мягкий нос, а главное у них огромное сердце, которым они умеют любить! Я точно знаю, что он верен нам и всегда поможет, будь то болезнь или просто плохое настроение. Теперь, когда я хожу, я первым делом зайдя в конюшню спешу погладить нежный серый нос и сказать спасибо!
Фото из личного архива автора
Ведь иппотерапия – это не только ЛВЕ – это еще и общение, дружба,а в моем случае любовь к этому ушастому чуду!
Сегодня я продолжаю заниматься своим любимым делом – помогать деткам!
Мария Данич
Источник
Все знают, что это может случиться в любой момент. Но многие ли думают об этом? Что чувствует человек, переживший инсульт, и как вести себя, если беда пришла в вашу семью – рассказ очевидца
Все знают, что это может случиться в любой момент. Но многие ли думают об этом? Что чувствует человек, переживший инсульт, и как вести себя, если беда пришла в вашу семью – рассказ очевидца.
Иногда меня прямо спрашивают об этом. Чаще я просто чувствую, что окружающие ждут от меня чего-то. Их волнует этот вопрос: «Как там? Что там, между небом и землей?» Словно хотят услышать от меня некое откровение. Будто я умнее или прозорливее стал после инсульта. Впрочем, действительно, я побывал там, куда не столь многим «посчастливилось» попасть. В коме.
Ну что ж. Нет там никаких туннелей со светом в конце. Во всяком случае, мне они не попадались. Больше всего это напоминает компьютерную игрушку. Только в игрушке ходишь-бродишь, «плохих» из бластера мочишь, а тут нет плохих. Вообще никого нет. Нету никого! И тишина. Есть только ты, который ходит, чего-то там делает… Но что… Смутно припоминаю, что я должен был сделать какой-то выбор. Между чем и чем? Не знаю. Не помню. И вообще, что там было, я плохо помню. Пока я лазил незнамо где в поисках не пойми чего, на Земельке прошло около месяца. Наконец, сие предприятие надоело мне, я сделал тот самый выбор — и очнулся. Аккурат под Новый год. И начался долгий период реабилитации, продолжающийся до сих пор.
Вопрос: «Почему я?» будет отныне вставать снова и снова. Надо ли говорить, что на него нет ответа. Просто в один момент ты остановишься в суете ежедневных проблем. Этот мир побежит по своим делам, а ты останешься, бессмысленно задаваясь вопросом: «Почему я?» Да и кто такой я, где я, настоящий?
Ощущение такое, будто ты в один момент лег спать и проснулся другим человеком. И все помнишь из своей прошлой жизни, и воспоминания, и ум те же, но просто ты стал другой. Наверное, это самое правильное определение — «другой».
«Меня не кололи так всю жизнь. Столько уколов – нереально. И операция за операцией – тоже нереально. Зато остался жив, ведь так? Вроде, так… Главное, не думать о том, что осталось там, в конце 2008-го. Там остался я. И здесь тоже я. Не думать! Как взяли, разделили жизнь на две половины: я, веселый и хмельной, шагаю куда-то по Васильевскому острову в Питере, я лежу на больничной койке в Тюмени. Два меня. Никто не «взял и не разделил. Это я».
Это я писал в своем ЖЖ. Три года назад. Тогда… Тогда я и не знал ничего. Не мог предположить, что моя жизнь способна измениться к лучшему. Да мог ли я о чем-нибудь думать хорошем тогда? В то время я на полном основании считал, что для меня уже все в прошлом.
Сначала после операции и комы я лежал. Ничего не делал. Смотрел телевизор и вел растительный образ жизни. Однообразное существование во имя не пойми чего. Потом появился ноутбук и интернет, и я полгода ни с кем не разговаривал, лишь молча наблюдал за тем, что происходит в мире. Да и говорить-то я не мог: мешала трахеостомическая трубка, от которой врачи избавили меня лишь спустя год. Общаться в сети тоже ни с кем не хотелось, даже с друзьями из прошлого. Потихоньку начал ходить, что-то делал в огороде, по дому, но большее время проводил у компьютера. Параллельно, конечно, вставал, брал костыли и отважно шагал на речку. Почему «отважно»? Да потому что падал поначалу! Так и хочется сказать, что в один прекрасный момент тогда появилось желание жить и меняться. Нет. Не появилось ничего.
Первое, что вспоминается, это осознание того, что ничего хорошего у тебя уже не будет. Да, именно такое в тот момент. И это страшно. Наверное, это самая моя кошмарная мысль. Что уже ничего для тебя не будет. На что мог надеяться человек, бывший нормальным и в одночасье ставший инвалидом? Что он мог испытывать в свои 28 лет, кроме острой жалости к себе и непонимания того, что происходит? В мире, где далеко не каждый здоровый человек бывает благополучен, что уж говорить о таких, как я? И, тем не менее, я счастлив сегодня. Это сейчас я могу снисходительно смотреть на себя «тогдашнего» и с улыбкой думать: «Да у тебя еще все впереди, парень, правда!». Я своего будущего не знал, никто мне особо ничего не говорил.
А потом появилась она, эта девушка. Вначале такая нереальная, где-то там, далеко, на форуме, а потом и в скайпе, а затем уже такая близкая и родная… Мог ли я в то время подумать, что у нее хватит мужества и сил вытащить меня из того панциря, куда я забрался, подобно улитке?
Это нереально. Ведь мы узнали друг друга в интернете. Для меня в принципе не свойственно знакомиться с людьми в компьютере. А тут — «кто был ничем, тот станет всем». Как мы позже смеялись с ней, обыкновенный юпик, ничего не значащая фотография на ее странице, перерос в нечто настоящее и живое…
Я жил своим прошлым, я полностью погрузился в него, и лишь она заставила меня задуматься о будущем, чтобы мы вместе с ней вошли в настоящее. Она действительно проявила ко мне интерес, начиная с того, что спросила, люблю ли я кофе. А если да, то какой — растворимый или молотый? Из кофеварки или турки? С молоком или без?.. Я был поражен, хоть и кажется, что это — такие мелочи. Неужели это кого-то может интересовать?! Неужели кого-то могу интересовать я?.. Позже мы будем разговаривать обо всех пустяках на свете. Но не такие уж это были пустяки, как выясняется. Мы будем общаться в скайпе каждый день — пока я не пойму, что я жив, что все еще может быть хорошо, нет, уже хорошо!
Лично мне повезло, и я понимаю, насколько. Наверное, совершить такой переход очень и очень нелегко, хотя мне может казаться и не так. Просто я рассуждаю, пережив это. Я не озлобился, перестал обвинять себя и окружающих.
Я попробую дать несколько советов, выстраданных на собственном опыте. Ведь если в семье произошла такая трагедия, кто-то из близких заболел, в растерянности, конечно, находятся все.
- Очень важно для человека в такой момент понять, что самое страшное уже позади, что в будущем, безусловно, не фонтан, но и не кромешный ад. В общем, преодолимо все. Со мной долго никто не говорил о будущем, к сожалению.
- Ни в коей мере не думайте, что теперь он точно «того». Слабее физически — да, первое время будет нуждаться в уходе, конечно. Но он тот же. Ваш прежний человек. И он должен непременно чувствовать это. Должен знать, что он по-прежнему интересен вам, его мнение важно, его старые привычки уважаемы.
- Не вздумайте испытывать вину. В этом ее нет. Как нет вины самого этого человека. А он испытывать ее будет. Обязательно. Как если раздеть человека и выставить на всеобщее обозрение — вот такое чувство беспомощности у того, кто пережил инсульт.
- Самое главное — в первый момент сказать, что ты рядом, дать понять это своему человеку, укрыть его от невзгод, стать для него матерью хоть на ближайшее время, потому что с самого начала ваш человек будет как ребенок. Уж физически точно… Наверное, может показаться странным невыполнение простейших вещей, которым обучали еще в детстве. Странно глядеть на взрослого дядьку, внезапно ставшего грудным младенцем и не способного даже обслужить себя.
- Поймите его ненависть к себе. Да, наверное, в этом все и дело. В той ненависти, с которой человек оглядывает такое послушное еще вчера тело, ставшее безвольным куском сегодня. Преодолеть эту ненависть без посторонней помощи невозможно.
- И вопрос: «Почему я?» в одиночку не решить. Да, наверное, именно для этого и нужен близкий человек в ту минуту. Чтобы не дать погрязнуть в безысходности вопроса «почему?» и дать понять, что лучше выкарабкиваться из этой ямы, оставив все вопросы на потом, и выкарабкиваться вместе.
Источник
Инсульт молодеет с каждым годом. Всё чаще нарушение мозгового кровообращения происходит у мужчин и женщин до 50 лет. Нашей героине было всего 24 года, когда она попала в нижегородскую больницу с сильнейшей головной болью, которая оказалась предвестником болезни. По счастливому стечению обстоятельств Дарина оказалась на операционном столе вовремя, и врачи сделали всё возможное, чтобы последствия инсульта были минимальными. Дарина рассказала нам, как приступ разделил жизнь надвое и научил радоваться простым вещам.
Инсульт у меня случился 31 января 2019 года. В тот день ничего не предвещало беды. Я вместе с коллегами поехала в картинг-центр. И когда проходила круг на большой скорости, почувствовала невыносимую боль – словно что-то взорвалось в голове. Мне стало плохо, я сжала зубы и подумала: «Главное – не упасть в обморок». После чего потеряла сознание, и мой карт на полном ходу взрезался в ограждение. Минут через двадцать я очнулась. Пока ждали скорую, я сама передвигалась, выходила на улицу, хотя в таких случаях человек должен находиться в горизонтальном положении. Просто окружающие не знали толком, что со мной случилось и что нужно делать. Помню, как ехала на скорой, как долго ждала очереди на прием. Дежурный доктор направил меня в реанимацию, и уже на следующий день врачи приняли решение об операции. У меня был геморрагический инсульт – произошел разрыв артериальной аневризмы. К моему огромному счастью, это случилось прямо во время операции и поэтому последствия инсульта оказались минимальными. Сама операция длилась около шести часов. Врачи сказали моей маме, что шансы выжить – 50 на 50. Когда мы ехали в скорой, я слышала, как фельдшеры обсуждали, куда меня везти. Кто-то предложил в травмпункт, так как предполагалось, что я просто сильно ударилась во время заезда. Но потом все-таки приняли решение везти меня в городскую больницу № 39, где есть нейрореанимационное отделение. Там работает великолепная команда врачей, которая спасла мне жизнь. Я благодарна нейрохирургам городской больница №39 Кравцу Леониду Яковлевичу и Смирнову Павлу Васильевичу. Очень им признательна.
Уже после инсульта я проанализировала свое состояние, чтобы разобраться, как это случилось. И поняла, что у инсульта были предвестники. Так, за несколько дней до Нового года мы с подругами собирались в Европу. Накануне я много работала, накопились стресс и усталость, и хотелось поскорее улететь. 26 декабря я вышла из подъезда с тяжелыми сумками и впервые почувствовала резкую головную боль. Когда села в такси, меня затошнило. Но я не придала этому значения: мол, пройдет. Мысли обратиться к врачам не возникло. Мне хотелось спокойно улететь на отдых. Примерно через сутки меня отпустило: голова уже не болела, но все же чувствовался определенный дискомфорт. Прилетев домой, вышла на мороз – и опять голову пронзила резкая боль, подступила тошнота. После этого случая я обратилась к неврологу. Мне сделали МРТ, но никакой патологии не нашли. Врач решил, что боль возникает на фоне остеохондроза шейного отдела, и назначил курс физиотерапии. А через 2 недели случился инсульт.
Тогда я об инсульте практически ничего не знала. Уже потом выяснила, что у бабушки были инсульт и инфаркт. Правда, ей было на тот момент 72 года. Как и многие из нас, я думала, что со мной этого никогда не случится. Нам кажется, что это где-то, когда-то, но в моей жизни никогда не будет. К сожалению, это случается.
То, что происходило в реанимации, я помню смутно. Помню, что перед операцией нужно было подписать документы, а еще сказали, что необходимо побрить голову. Первая реакция: «Нет!» Меня стали убеждать, что это необходимо, поскольку будут делать трепанацию. Так в одну минуту я лишилась густых и длинных, по лопатки, волос. Меня очень поддержали медсестры, работающие в реанимации: говорили, что такая «стрижка» мне тоже очень идет и обещали прийти пить чай, когда переведут в обычную палату. Во время операции повредили мышцу глаза, и некоторое время он сам не открывался, а при открытии смотрел в другую сторону.
Когда ты помнишь себя симпатичной девочкой с длинными волосами и пухлыми губами, а после болезни видишь в зеркале лысую девушку со шрамом и с закрытым глазом – это тяжело. Но я достаточно быстро приняла ситуацию. Первая мысль при взгляде на себя была такая: «Как хорошо, что у меня маленький нос и правильная форма черепа!» Вторая: «Хочу устроить фотосессию с лошадьми». И потом эта идея меня очень поддерживала.
Для человека, перенесшего инсульт, невероятно важно участие родных. Благодаря сильнейшей моральной поддержке близких я настроилась на выздоровление. В первую очередь хочу сказать спасибо моей маме Ларисе Михайловне. Еще когда я лежала в реанимации, в голове билась единственная мысль: «Мне надо увидеть маму!» И вот как-то я открываю глаза и вижу, что ко мне в палату с улыбкой заходит мама. С этого времени я успокоилась, сказала себе: «Всё будет хорошо!» – это переломный момент в моей борьбе с болезнью.
После инсульта самыми опасными являются первые две недели, когда ситуация может измениться и человек может в любую минуту умереть. Мама постоянно находилась рядом. Она говорила: «Все будет хорошо». Это ее любимая фраза по жизни. Мама смотрела на меня и улыбалась. Конечно, ей было очень тяжело: когда она выходила из комнаты, то плакала. Но потом возвращалась в палату и заряжала меня. Еще мне очень помогали друзья, во многом благодаря их участию я пошла на поправку. Конечно, накрывало полное отчаяние, но по себе знаю, что физическое восстановление начинается тогда, когда ты настроен выздороветь. Позже я познакомилась с девушками, которые тоже перенесли инсульт в раннем возрасте, 26–30-летние. В беседе мы все сошлись на том, что первым делом нужно восстановиться морально.
Самым тяжелым для меня стало сообщение врачей о том, что в ближайшие полгода мне ничего нельзя. Под запретом оказалось всё, что я любила: кофе, тренировки, перелеты, баня, ванна, минимальное присутствие солнца, вождение автомобиля. До инсульта я была человеком с длинными волосами, которому все можно, а тут ты лысая девочка с закрытым глазом, которой ничего нельзя. Когда ты гиперактивный и постоянно куда-то бежишь в потоке дел, очень тяжело принять такие перемены.
Уже в первую неделю после инсульта я спрашивала врача: «Когда меня выпишут? Мне надо на работу, у меня проекты, они без меня не справятся». Даже мысли не возникало, что здоровье важнее. Это понимание пришло позже, когда я начала осваивать новый для себя образ жизни.
После инсульта у меня было легкое онеменение левой руки и небольшая потеря памяти.
Например, я не могла назвать грушу грушей, так как не помнила это слово. Плюс были сложности с формулировкой: начало брала у одного слова, окончание – у другого.
Чтобы скорее восстановиться, я самостоятельно занималась дома: раскрашивала детские раскраски, выполняла какие-то несложные задания. Книги читала и параллельно слушала аудиозапись, потому что визуальная информация не воспринималась. Такая упорная и конкретная работа шла почти два месяца. К сожалению, не бывает, чтобы последствия исчезли раз и навсегда. Даже сейчас, спустя девять месяцев, у меня периодически проявляются «особенности» мышления. Врачи говорят, что восстановление занимает минимум год.
До болезни я возглавляла отдел маркетинговых исследований. Руководителем я стала в 22 года. Моя работа заключалась в решении проблем. По сути я находилась в постоянном стрессе, всегда на связи. Даже дома я практически каждый вечер открывала ноутбук и продолжала работать. Так было всегда: если мне нравилось какое-то дело, я погружалась в него с головой. Причем неважно, работа это или хобби. Это моя личная ошибка. Постепенно усталость и напряжение накапливались. Ко всему прочему я гиперответственный и очень эмоциональный человек. Думаю, в сумме это и привело к инсульту.
Буквально накануне приступа я отправила коллеге сообщение: «Я закончилась».
Теперь понимаю: если бы не болезнь, то я так и не вырвалась бы из этого потока и работала до сих пор, не испытывая удовлетворения. Теперь понимаю, что в моей жизни был диссонанс: я хотела одного, а делала другое. Хотелось спокойствия, вести размеренную жизнь и ходить в театр, но я постоянно куда-то бежала, что и привело к таким последствиям.
Я благодарна инсульту за то, что он произошел. Болезнь заставила меня переоценить многие вещи. Я обрела спокойствие. Теперь мне не хочется так отчаянно «рвать» какую-либо работу. Могу «без дела» проводить время, смотреть фильмы, не заглядывая в телефон, просто отдыхать, расслабляться. Теперь я понимаю, насколько ценна сама жизнь. Важно получать эмоции, любить близких и уделять им время, надо путешествовать, знакомиться с новыми людьми, развиваться осознанно и гармонично.
Такое перестраивание тяжело мне дается. Я всегда была человеком, которому нужно всё сейчас и сразу. Попусту терять время для меня совершенно недопустимо. Сейчас я понимаю, что какие-то моменты нужно отпускать и не придавать большого значения негативным ситуациям. Главное – принимать себя такой, какая ты есть, а переживания направлять, например, на добрые дела. Теперь я учусь беречь себя. Мне дан урок, и хватило одного раза. Надеюсь, больше меня учить не станут.
В период восстановления после инсульта иногда казалось, что больше ничего хорошего в жизни не будет, что я никогда не создам семью. Это естественно. Но я настроила себя, что это лишь этап и все пройдет. Сегодняшняя Дарина более улыбчивая, не такая упорядоченная, более расслабленная, более творческая и открытая. Что еще? А, да, у меня появился шрам, и я стала блондинкой, хотя раньше об этом и думать не хотела. Теперь понимаю: ни от чего нельзя зарекаться. Сейчас потихоньку начала заниматься спортом, отращиваю каре, веду «Инстаграм» и ищу дело по душе. Как говорит мама, «тебе можно всё, только аккуратно».
Тем, кто пережил инсульт и восстанавливается сейчас, хочу сказать – не отчаивайтесь. Заряжайте себя хорошими эмоциями, смотрите на людей, которые победили болезнь. Если у вас не будет нужного морального настроя, у вас ничего не получится. Ищите поддержку у своих близких. Общайтесь с людьми, которые заряжают вас на позитив и говорят, что все будет хорошо. Не ленитесь, занимайтесь, проверяйте себя на прочность – каждый день делайте чуть больше, чем вчера. За это вам обязательно воздастся сторицей. Всем читателям желаю крепкого-крепкого здоровья.
Источник