Как инфаркт убивает человека

Уточнить механизмы ишемии, характерные для инфаркта, смогли российские ученые из МГУ вместе с коллегами из Ирландии.

Согласно данным Всемирной организации здравоохранения, сердечно-сосудистые заболевания являются основной причиной смерти во всем мире. При этом большинство смертей связаны с инсультами и ишемической болезнью сердца. Кроме того, президент России Владимир Путин предложил объявить 2015 год национальным годом борьбы с сердечно-сосудистыми заболеваниями, ведь в России более 56% смертей связано с болезнями системы кровообращения, и потому предложение президента смотрится вполне рациональным и своевременным.

Группа исследователей из МГУ, а также их ирландских коллег из Университета Корка (University College Cork) изучила ранний ответ клеток на ишемию — снижение кровоснабжения, приводящее к гибели клетки. Результаты опубликованы в научном журнале Genome Biology, импакт-фактор которого равен 10,5.

Авторы работы, старший научный сотрудник НИИ Физико-Химической биологии им. А. Н. Белозерского МГУ, Дмитрий Андреев, и доктор химических наук, профессор Иван Шатский, рассказали о полученных результатах.

Исследование стало возможно благодаря развитию методов глубокого секвенирования (Next Generation sequencing) которое произвело настоящий переворот в науках о жизни. В частности, учеными использовался метод рибосомного профайлинга. За синтез белка в клетке отвечают рибосомы — огромные макромолекулярные машины, способные считывать информацию, закодированную в матричных РНК, и по полученной инструкции синтезировать белки. В каждый момент времени в клетке тысячи рибосом синтезируют различные белки, причем именно те, которые необходимы клетке в данный момент. При изменении внешних условий, например при стрессовом воздействии на клетку, рибосомы способны быстро переключиться на другие матричные РНК и начать синтезировать белки, необходимые для адаптации клетки к стрессу.

«Мы решили использовать данный метод для изучения изменений в экспрессии генов клеток млекопитающих при удалении кислорода и глюкозы», — рассказал Дмитрий Андреев, — «Данное воздействие является модельным для изучения ишемии — ведь при нарушении кровообращения клетки мгновенно лишаются и кислорода, и питательных веществ».

Длительное воздействие ишемии всегда приводит к необратимым повреждениям тканей в области поврежденного сосуда, и как следствие — к клеточной смерти. Однако в течение короткого времени после стресса клетки еще жизнеспособны, их еще можно спасти и избежать разрушительного воздействия ишемии. Именно поэтому понимание процессов, протекающих в клетке в первые часы, или даже минуты, после ишемии, может иметь очень важное фундаментальное и прикладное значение.

В ходе исследования ученые изучили ранний ответ на ишемию в течение первого часа после стресса.

Оказалось, что уже через 20 минут после стресса начинаются значительные изменения в синтезе определенных белков, эти изменения в дальнейшем только нарастают.

Очень интересно, что сильнее всего меняется синтез белков, вовлеченных в дыхательную цепь митохондрий — по всей видимости, клетка пытается резко адаптироваться к новым условиям и переключиться на «альтернативные» источники энергии, чтобы избежать гибели.

Главной парадигмой регуляции дыхания в клетке является сигнальный путь транскрипционных факторов семейства HIF (Hypoxia Inducible Factor). Этот транскрипционный фактор активирует экспрессию ряда генов, отвечающих, например, за транспорт глюкозы, или за образование новых кровеносных сосудов. В нормальных условиях, когда кислорода в клетке достаточно, специальные ферменты пролил-гидроксилазы постоянно модифицируют регуляторную субьединицу HIF, отправляя ее на уничтожение — таким образом HIF остается выключенным. Как только уровень кислорода в клетке падает ниже порогового значения, пролил-гидроксилазы, которым для активности нужен кислород, выключаются, HIF стабилизируется и начинает работать. Сигнальный путь HIF очень важен еще и потому, что его активность нужна для выживания множества раковых опухолей (многие опухолевые клетки из за дефектов в кровоснабжении сталкиваются с хронической нехваткой кислорода, и им для выживания приходится адаптироваться к условиям гипоксии) — поэтому HIF является очень перспективной мишенью для противораковой терапии. Чтобы оценить интерес научного сообщества к этому транскрипционному фактору, можно отметить тот факт, что с момента его открытия в 1995 году по данной тематике было выпущено более 12 тысяч научных публикаций, ели применить поиск по ключевому слову в базе данных PubMed.

Одним из главных выводов работы является то, что те изменения, которые мы наблюдаем, предшествуют ответу транскрипционных факторов HIF и не перекрываются с ними. Более того, обнаруженные российскими исследователями и их коллегами новые пути регуляции могут напрямую влиять на сигнальный путь HIF — так, один из наиболее ярких случаев регуляции, обнаруженный нами, является повышение синтеза белка UBE2S, напрямую вовлеченного в процесс деградации HIF.

Таким образом, существует более ранняя система регуляции, про которую никто раньше не знал. До разработки метода рибосомного профайлинга просто не существовало подходов, которые могли бы достоверно детектировать такие ранние изменения.

«У нас есть множество планов, как развивать данную тематику, однако в данный момент мы не хотели бы ими делиться — в этой области исследований сейчас очень серьезная конкуренция, в том числе со стороны ученых из ведущих мировых исследовательских центров. Нужно отметить очень большой вклад всех членов коллектива в данную работу, мы надеемся на продолжение коллаборации с нашими коллегами», — резюмировал Дмитрий Андреев. Другие актуальные материалы ежедневно на ваш e-mail:

Это неполный текст новости

Источник

Содержание:

Не звонят в “скорую”, не обращаются к врачу
Скорая не успевает или не везет пациента в сосудистый центр
Пациент выписывается из стационара и меняет назначенное лечение
Пациент выписывается из больницы, чувствует себя здоровым и перестает принимать препараты
Если пациенту поставили стент…
Врач не объясняет пациенту важность приема лекарств, не договаривается с ним

От инфаркта миокарда в России умирает 5 тысяч человек в месяц — или 7 человек в час. В год сердечно-сосудистые заболевания уносят почти 1 млн жизней наших соотечественников. Каждый пятый пациент, перенесший инфаркт миокарда, рискует вновь столкнуться с инфарктом или инсультом и даже умереть из-за сердечно-сосудистых осложнений в течение последующих трех лет. Что мешает предотвращать повторные инфаркты? Что зависит от врачей, а что — от самих пациентов?

При инфаркте миокарда сосуд, снабжающий сердце кровью, перекрывается тромбом, из-за чего происходит гибель клеток сердечной мышцы. Если быстро не восстановить кровоток, возникает угроза жизни — происходит нарушение сердечного ритма, острая сердечная недостаточность, возможен летальный исход.

Можно ли снизить смертность от инфаркта? Да, считает Мария Генриховна Глезер, доктор медицинских наук, профессор кафедры профилактической неотложной кардиологии Первого государственного медицинского университета им. Сеченова, главный внештатный кардиолог Московской области, — и приводит цифры. Коэффициент смертности от ишемической болезни сердца (именно ее следствием становится инфаркт миокарда) в Российской Федерации в целом — 72, а в Москве — 36, так как более информировано население и более доступна медицинская помощь. А появление сосудистых центров в Московской области позволило снизить больничную смертность от острого инфаркта на 60%.

Это говорит о том, что инфаркт миокарда поддается лечению, а повторные инфаркты можно предотвращать. Какие же роковые ошибки совершают пациенты с сердечно-сосудистыми заболеваниями, а в чем недорабатывает система здравоохранения?

Не звонят в “скорую”, не обращаются к врачу

К сожалению, при симптомах инфаркта миокарда — боль за грудиной, затрудненное дыхание, холодный пот — пациенты не спешат звонить в “скорую помощь”, ждут, когда боль “сама рассосется”. Очень часто тяжесть за грудиной списывают на отравление, остеохондроз, перемену погоды. В результате 40-50% перенесших инфаркт умирают на дому, так и не обратившись за медицинской помощью.

“При любых симптомах, позволяющих заподозрить развитие острого коронарного синдрома, важно без промедления вызвать „скорую“, чтобы как можно раньше начать оказывать пациенту первую помощь, — говорит Симон Теймуразович Мацкеплишвили, доктор медицинских наук, член-корреспондент РАН, профессор, заместитель директора по научной работе медицинского научно-образовательного центра МГУ им. Ломоносова. — При своевременной доставке пациента в стационар большинство жизнеугрожающих последствий этого состояния можно предотвратить”.

Острый коронарный синдром (ОКС) — обострение ишемической болезни сердца (ИБС), которое объединяет в себе такие состояния, как нестабильная стенокардия и острый инфаркт миокарда.

Скорая не успевает или не везет пациента в сосудистый центр

Самый современный способ лечения инфаркта миокарда — восстановление нарушенного кровотока с помощью стентирования, но сделать это можно только в первые несколько часов после сосудистой катастрофы и в условиях специализированной больницы, лучше всего — сосудистого центра.

— Врачи, пациенты и те, кто с ними рядом, должны понимать, что в случае инфаркта счет идет буквально на минуты, — поясняет Мария Глезер. — По новым стандартам “скорая” должна приехать на вызов за 20 минут, станции “скорой помощи” расположены так, чтобы это было возможно. И если можно достичь первичного сосудистого центра за 120 минут, они должны везти пациента именно туда.

Пациент выписывается из стационара и меняет назначенное лечение

Если все складывается благополучно, пациент попадает в сосудистый центр, где ему проводят процедуру коронарного вмешательства: ставят стент в поврежденный сосуд и восстанавливают кровоток. После лечения в стационаре пациент получает назначения — и отправляется под наблюдение своей районной поликлиники. Где очень часто ему меняют назначенное лечение.

Иногда это происходит по инициативе пациента.

— Пациенты сегодня не те, что были 20-30 лет назад, — делится наблюдениями Симон Мацкеплишвили. — Они приходят, уже прочитав все о своем диагнозе, заранее знают, какие у них будут осложнения, побочные эффекты от препаратов, которые мы им назначаем, и начинают выбирать: “Я не хочу принимать такой-то препарат, хочу вот этот”.

Замена дорогого препарата более дешевым или бесплатным — из ограниченного набора, существующего в поликлинике, — тоже очень частое явление. Иногда к такому решению подталкивает врач поликлиники, иногда — сотрудник аптеки.

— В идеале пациенты должны продолжать лечиться там же, где их начинали лечить, — уверен доктор Мацкеплишвили. — При всех больницах для этого существуют консультативно-диагностические центры, попасть туда можно по полису ОМС. У нас есть все возможности сохранить пациенту жизнь в остром периоде и избежать необходимости повторной госпитализации — но только при преемственности лечения и выполнении наших назначений.

Пациент выписывается из больницы, чувствует себя здоровым и перестает принимать препараты

Еще 10-15 лет назад перенесенный инфаркт миокарда почти всегда заканчивался потерей трудоспособности и инвалидностью. Сегодня возможности медицины и фармакологии позволяют вернуть человека после инфаркта к полноценной жизни. Но при одном условии — приеме лекарств и соблюдении образа жизни, предписанного врачом. А этого зачастую и не происходит.

— Сейчас так хорошо лечат инфаркт миокарда, что для многих пациентов он протекает незаметно, — сетует Алексей Дмитриевич Эрлих, доктор медицинских наук, старший научный сотрудник лаборатории кардиологии Федерального научно-клинического центра физико-химической медицины ФМБА, заведующий отделением реанимации, интенсивной терапии государственной клинической больницы № 29 города Москвы. — Что-то поболело, привезли в больницу, сделали операцию, вставили проволочки в сосуд, через пять дней выписали. Можно идти на работу.

— Важно, чтобы пациенты понимали: инфаркт миокарда — это непрерывно протекающий процесс, — продолжает Алексей Дмитриевич. — Он начался до самого события инфаркта и, к сожалению, продолжается после него.

Инфаркт миокарда связан с двумя процессами, которые происходят в сердце — атеросклерозом и тромбозом. Ростом атеросклеротических бляшек и образованием тромбов на этих бляшках.

Процесс атеросклероза замедляют препараты, известные как статины. Существует множество мифов об их плохой переносимости, однако в современных условиях всегда возможно подобрать препарат этой группы, который подойдет пациенту.

— Есть пациенты, у которых статины неэффективны — из-за определенных генетических нарушений, — объясняет Симон Мацкеплишвили. — Есть пациенты, которым препараты этой группы противопоказаны — например, при циррозе печени. И тех и других вместе не больше 5%, и для них у нас есть свои способы снижения холестерина. Для всех остальных польза от приема статинов значительно превышает возможный вред, который, к сожалению, существует при приеме любых лекарств.

Все пациенты с диагнозом ишемическая болезнь сердца должны принимать статины независимо от уровня холестерина. От того, высокий или низкий холестерин, зависит доза, но никак не факт приема препаратов.

Прием препаратов для предотвращения тромбоза врачи называют двойной антитромбоцитарной терапией. Она предотвращает склеивание тромбоцитов и образование тромбов даже на маленьких повреждениях атеросклеротических бляшек. Эти лекарства также необходимо принимать постоянно как минимум на протяжении года и далее по рекомендации врача, часто пожизненно.

Почему же пациенты часто прекращают прием этих необходимых препаратов, подвергая свою жизнь риску?

— Все дело в том, что лекарства, которые мы назначаем пациентам после инфаркта, действуют незаметно, — поясняет Алексей Эрлих. — Если болит голова, человек принял обезболивающую таблетку — эффект налицо. Или высокое давление: он принимает лекарство — давление нормализуется. А как действует таблетка, влияющая на свертываемость крови? Пациент не видит. Как действует таблетка, уменьшающая холестерин, пациент тоже не чувствует. Но он должен твердо знать, что это обязательная процедура — принимать таблетки, как чистить зубы по утрам.

— При общении с пациентами мне часто помогает такая аналогия, — продолжает Алексей Дмитриевич. — Если пациент спрашивает, можно ли перестать принимать статины, когда показатели холестерина пришли в норму, я говорю примерно следующее.

“Представьте себе, что вы живете в доме. Замечательный дом, прекрасная обстановка. Но в доме прохудилась крыша, и вас начинает заливать дождь. Дождь идет, все портится, вы стоите по колено в воде. Вы вызываете мастера, он ставит на крыше заплатку. В комнате опять сухо, жизнь налазидась. Что вы теперь будете делать? Снимать заплатку?”.

Пациент говорит: “Нет. Я что, дурак?”

“Тогда почему прекращаете прием лекарств? Лекарство — заплатка на вашем здоровье. Раз вы добились с помощью лекарств хорошего эффекта, значит, эти лекарства действуют, и нужно продолжать их принимать”. Это касается любых лекарств, которые мы назначаем, а часто мы назначаем лекарства на очень долгое время, практически пожизненно.

Если пациенту поставили стент…

…прием лекарств для него — это жизненная необходимость. Установка стента предполагает обязательный прием препаратов двойной антитромбоцитарной терапии.

— Если мы поставили стент, а пациент по каким-то своим соображениям перестал принимать препараты — это стопроцентная гибель больного! — подчеркивает Мария Глезер. — Пациент часто думает: “Мне поставили стент, у меня теперь кровь будет течь как по трубе”. Да, кровь будет течь как по трубе. Но труба должна быть открыта. Если она закроется, все закончится очень плохо. А “держат трубу открытой” как раз препараты, разжижающие кровь.

Доктор Глезер убеждена: еще до того, как пациенту будет проведено вмешательство с установкой стента, необходимо сообщить ему о необходимости приема препаратов двойной антитромбоцитарной терапии. Если по каким-то причинам пациент не готов к этому, имеет смысл выбирать другие методы лечения.

Врач не объясняет пациенту важность приема лекарств, не договаривается с ним

— Врач, который ведет пациента после инфаркта, не может ограничиться лишь назначением тех или иных лекарств, — считает Симон Мацкеплишвили. — Необходимо доступно объяснить, для чего даем препараты, разжижающие кровь, снижающие холестерин. Если пациент понял важность приема этих препаратов — он будет их принимать, даже несмотря на свое нормальное самочувствие.

— Вопрос лечения — это не вопрос назначения врачом препаратов и беспрекословного соблюдения пациентом этих рекомендаций, — добавляет Алексей Эрлих. — Это вопрос договоренности — и этого-то как раз многие врачи и пациенты не умеют.

Вот пример. Мы говорим пациенту, что после инфаркта необходимы физические нагрузки и он должен ходить 10 км в день. Он возражает: я могу ходить только 5 км в день. Хорошо, говорим мы, давайте добавим плавание два раза в неделю — как вы к этому относитесь?

Если пациент говорит, что не может пить такое количество таблеток — мы начинаем комбинировать, искать препараты, где в одной таблетке два или даже три, четыре лекарства.

В свою очередь задача пациента — найти своего врача, такого, которого он сможет расспросить, если не понял (а не искать ответ в интернете), которому сможет позвонить, если возникнут новые вопросы, которому он будет верить и которого будет слушаться.

Сегодня в российском здравоохранении достигнуто многое для спасения жизни и сохранения здоровья больных с острым коронарным синдромом: увеличилось количество региональных сосудистых центров, растет число коронарных вмешательств при ОКС, внедрены препараты, позволяющие предотвращать образование тромбов. Дело за пациентами и их лечащими врачами, которые пока не успевают за технологиями — не понимают необходимости приема лекарств, пренебрегают мерами профилактики сердечно-сосудистых заболеваний. Воспринимать новую информацию и менять свою картину мира всегда сложно — но в случае с инфарктом миокарда это может стоить жизни.

Источник