Шатихина наталья сергеевна инфаркт
Как стало известно “Ъ”, информационное агентство «Росбалт» призывает Федеральную палату адвокатов и Адвокатскую палату Санкт-Петербурга проверить соблюдение управляющим партнером юрфирмы CLC адвокатом Натальей Шатихиной Кодекса профессиональной этики после ее высказываний в социальных сетях о деле против журналиста-расследователя Ивана Голунова. Госпожа Шатихина является юридическим представителем Эрмитажа, представляла в суде интересы врио губернатора города Александра Беглова и выступала в роли адвоката чиновника Минпромторга Дениса Пака в громком уголовном деле футболистов Александра Кокорина и Павла Мамаева. В Facebook и Telegram она сообщила, что «Голунов так или иначе был вовлечен в распространение наркоты», и утверждала, что его адвокаты своими действиями заработают ему пожизненное наказание.
В своих жалобах информационное агентство «Росбалт» на имя президента Федеральной палаты адвокатов РФ (ФПА) Юрия Пилипенко и президента Адвокатской палаты Санкт-Петербурга Евгения Семеняко просит проверить на соответствие Кодексу профессиональной этики адвоката и правилам поведения адвокатов в сети высказывания адвоката Натальи Шатихиной о деле Ивана Голунова. На своих страницах в социальных сетях она активно комментировала ход дела и решения защиты журналиста.
В жалобе приводится несколько примеров. Один из них посвящен высказыванию в Telegram-канале «Приговорчики в строю», где адвокат написала, что «Голунов так или иначе был вовлечен в распространение наркоты», предположив, что у расследователя «есть скелеты в шкафу». В другом случае госпожа Шатихина комментировала действия адвоката правозащитной группы «Агора» Дмитрия Джулая, представляющего в тот момент интересы Ивана Голунова: «Утираю подолом слезу. Он так пожизненное поднимет, боюсь». «Также адвокат допустила реплики про якобы гомосексуальную ориентацию Голунова — как в своем канале в Telegram, так и на странице в Facebook»,— указывается в обращении.
«Росбалт» в жалобе ссылается на решение совета ФПА о правилах поведения адвокатов в интернете. «Не допускается публичное комментирование адвокатами обстоятельств уголовных дел, в которых они не участвуют»,— говорится там. В решении ФПА также указано, что адвокат должен воздерживаться от публичных комментариев, направленных на умаление достоинства или принижение профессиональных качеств других адвокатов.
Управляющий партнер юрфирмы CLC Наталья Шатихина — известный в Санкт-Петербурге адвокат. Госпожа Шатихина представляла интересы врио губернатора города Александра Беглова в деле по иску о защите чести и достоинства, поданному к врио губернатора депутатом заксобрания Санкт-Петербурга Максимом Резником. Кроме того, она является юридическим представителем Эрмитажа, а недавно выступала в роли адвоката потерпевшего — чиновника Минпромторга Дениса Пака — в громком уголовном деле футболистов Александра Кокорина и Павла Мамаева. Наталья Шатихина является доцентом кафедры уголовного права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, преподает там уголовное право, криминологию и основы уголовной политики РФ. Отметим, многие собеседники “Ъ” характеризуют ее как прекрасного лектора и добросовестного адвоката.
Вице-президент Адвокатской палаты Санкт-Петербурга Юрий Новолодский уверен, что такие высказывания не могут соотноситься с адвокатским статусом:
«Ни в интернете, ни где-либо еще адвокат не может высказываться насчет дел, в которых не участвует. Тут же еще другой вопрос: она принижает роль адвокатов, которые в деле участвуют. О чем тут говорить?»
Господин Новолодский добавил, что решать вопрос о применении дисциплинарного взыскания будет квалификационная комиссия палаты, уточнив, что он на совете по этому вопросу будет голосовать за лишение Натальи Шатихиной адвокатского статуса.
Руководитель «Команды 29» Иван Павлов придерживается другой позиции. «Я не сторонник того, чтобы к адвокатам применяли такого рода взыскания, как лишение статуса, за действия, не связанные с качеством оказания юридической помощи. Даже если кто-то и ошибся, необязательно применять крайнюю меру»,— считает он. По мнению Ивана Павлова, за свободу слова нельзя наказывать:
«Мы так привыкли наказывать за реализацию этого права, что отучиться никак не можем».
Это не первый случай, когда адвоката пытаются привлечь к ответственности за высказывания в соцсетях. В августе 2017 года защитники Илья Новиков и Марк Фейгин, вместе работающие по делу Надежды Савченко, получили предупреждение от Адвокатской палаты Москвы за некорректные комментарии в интернете. Через пять месяцев Марка Фейгина лишили адвокатского статуса, но уже из-за другого дела. Основанием стали его высказывания в соцсетях и СМИ о его коллеге Сталине Гуревич и ее клиенте Анатолии Шарие. Господин Фейгин пытался добиться отмены этого решения через суд, однако иск адвоката отклонили.
Наталья Шатихина заявила “Ъ”, что о жалобе ничего не слышала, также отметив, что в своих постах она обращала внимание на то, что права людей должны соблюдаться вне зависимости от их виновности или невиновности. «Но я еще раз подчеркну. Сбывал он, или нет, его права должны соблюдаться. Как должны соблюдаться права распоследнего таджика или полковника Захарченко. Или любого, самого несимпатичного нам человека. Иначе прав не будет ни у кого. И решения должны быть правовыми, а не политическими, как в ту, так и в другую сторону»,— писала она в своем Telegram-канале.
Марина Царева, Санкт-Петербург
Источник
Управляющий партнер петербургской юридической фирмы CLC, доцент юридического факультета СПбГУ Наталья Шатихина о головокружительных карьерах однокашников, об участке на Крестовском острове, об удивительном миролюбии молодых бизнесменов, а также о том, что делать и чего не делать, если к тебе в квартиру рано утром вломился СОБР.
Наталья, что для вас первично: фирма или кафедра?
— Это взаимоподпитывающие понятия. Наверное, я себя больше чувствую практикующим юристом, потому что работа эта занимает куда больше времени, чем работа на факультете. Работу на кафедре я рассматриваю как некий вариант pro bono: я должна научить людей. Потому что студент должен верить человеку, который ему говорит. Чтобы он верил, он должен видеть человека, который сам чего–то добился — в науке или на практике. С другой стороны, факультет — место, где у тебя не ржавеет мозг. Потому что практика у нас ущербная, выдает несколько стандартных схем — и все. От тебя больше ничего не требуется. А в уголовном праве вообще ширина тропинки — 20 см. Преподаватель же читает всю практику, всю теорию, да еще время от времени сам писать должен. Еще это кадровая работа: я могу выбрать из молодых ребят с факультета перспективных и пригласить в нашу фирму. И я реально знаю, кто чего стоит.
С юрфака СПбГУ вышла добрая половина топовых юристов страны. Следите за карьерой своих выпускников?
— Я за многими слежу, благо сейчас соцсети это позволяют. Шесть действующих министров — наши выпускники, за ними и так все следят. Да и рынок заполнен фирмами с участием моих однокашников. Где–то уже и мои студенты подтягиваются, но в основном наше поколение.
Мы все работали уже с первого курса. Все менялось стремительно, и все начинали работать еще студентами. В моей юности были конторы, состоящие из одних студентов. Все изменилось, и они оказались в равном положении со старыми юристами. Лекции на факультете были самым актуальным источником правовой информации. Баз данных не было, законодательство отслеживали по “Российской газете”, писали все с листа.
Тогда и сформировался нынешний юридический рынок. Даже в юркомитете мэрии работали студенты–выпускники, хотя и было противоречие с законом о госслужбе, но надо было набрать людей, которые понимали, как надо работать. Люди заканчивали учебу уже ведущими специалистами администрации. Вижу своих первых выпускников, которым сейчас за 30, и некоторые многого достигли. Мы сейчас смеемся, но Михаил Гальперин, замминистра, — это уже поколение моих студентов.
Конкуренцию вам ваши студенты составляют?
— Для их поколения создать крупную контору с нуля почти нереально. Рынок к середине нулевых был фактически полностью сформирован, они оказались в более сложном положении, чем мы. Сейчас они могут вести самостоятельную практику, где–то они более шустрые, могут какого–то клиента забрать. Но в серьезных проектах конкуренция идет уже между крупными фирмами. Поэтому мои студенты в основном работают у кого–то. В масштабе рынка крупных игроков ни в России, ни в мире появиться, как считается, уже не может. В результате слияний, дроблений действующих игроков — да. Скорее возможна другая ситуация: когда небольшая фирма сидит годами в каком–то теплом кармашке. Это вполне возможно, но вы же понимаете, что это вопрос не конкурентной борьбы. Иногда случаются ситуации, когда молодой специалист, как говорят на нашем жаргоне, “ловит звезду”. Ему 30 с небольшим, к нему начинают идти первые клиенты, совращать его предложениями на них поработать — им это, может быть, было бы дешевле. Здравая реакция состоит в том, чтобы предложить себя сделать партнером в своей же фирме и взять на себя этот аккаунт. Но некоторые уходят в свободное плавание, и, сколько я таких случаев помню, они остаются небольшими — иногда очень бойкими, но небольшими — игроками. И крупный проект они все равно вытащить не могут. Потому что у него есть два–три человека, а чтобы вытащить проект, должно работать 15 иногда очень разноплановых людей.
Ваши ключевые практики, как я понимаю, банкротства и уголовные дела?
— Мы много занимаемся проблемными активами. У нас прекрасные практики недвижимости, инфраструктуры, но сегодня половина активов — проблемные. И почти каждый спор заходит в уголовную сферу. Я с удовольствием занималась бы любимым делом — анализировала бы риски. Но платить за это мало кто готов. Крупные компании часто предпочитают отдавать такую работу иностранным консультантам. А потом я то и дело вижу у пришедшего ко мне клиента положительное заключение от международной фирмы по ситуации, которая в итоге взорвалась. Ты читаешь и спрашиваешь: а кто вам, ребята, такое написал? По закону все правильно описано, и риски вроде бы проанализированы. Но это же изначально была мертвая схема! И другая крайность: у нас бытует в народе миф, что дешевые юристы лучше, все равно от них ничего не зависит. В итоге мы уже сталкиваемся с ситуацией, когда она запущена.
Рынок сегодня переполнен околоюридическими шарлатанами. Сейчас все стараются разработать все новые и новые стандарты оказания юридических услуг. А нужно–то другое: надо просто развенчать этот народный миф.
Ну есть ведь рейтинги…
— Рейтинги работают на западном рынке. А у нас часто для людей позиция фирмы в рейтинге — это признак того, что она не по карману. Когда среднестатистический человек узнает, что адвокат работает на крупную фирму, он скорее откажется от услуг. Он, может быть, был бы готов к нему обратиться как к отдельному адвокату, но видит красивый офис. Еще о деньгах никто не говорил, а он уже презюмирует, что в гонораре будет заложен и этот офис.
А между тем большая компания может себе позволить то, чего не может маленькая, — не получать крупных текущих возмещений. У нас сейчас начинается движение в эту сторону, и крупные компании, те же госкорпорации, часто не готовы много платить за текущую работу. Они готовы платить success fee, по результату. Что это значит? А то, что в течение 4–6 месяцев компания будет работать бесплатно или почти бесплатно. Сохранится ли этот тренд дальше или это просто примета кризисного времени — посмотрим. Хотя в России бизнес в основном мыслит простыми категориями: он хочет представлять себе уровень затрат на стадии планирования. А крупные заказчики вообще говорят: мы нисколько затрат сейчас нести не будем. Вы можете взять этот проект, отработать и получить 20%.
Иногда выкупаем требования. У нас есть финансовые инструменты в управлении, которые позволяют в иных случаях забрать ситуацию под себя. Я считаю, что это неверно, не совсем юридическая работа. Но многие юристы выкупают, потому что считают, что им так дешевле. Только полной уверенности, что, вложив 10–15 млн рублей, ты в конце получишь что–то назад, нет. Ты можешь хорошо проанализировать правовую позицию, но у нас всегда есть вероятность, что человека, уже обложенного со всех сторон, почему–то выпустят за границу. И мало кто готов вкладываться, зная, что будет очень серьезное противодействие, в том числе коррупционное.
Участок на Крестовском, где ваши партнеры строят дом, тот самый случай?
— Нет, это проект, никакого отношения к юридическому бизнесу не имеющий. Это просто вложение клиентских денег партнерами, управление инвестициями. У нас есть несколько таких проектов, которые требуют вложения денег, а у некоторых клиентов есть потребность в таком инвестировании. Обычно начинается с какого–то непрофильного актива, который создает проблему. Впрочем, конкретно я к этому проекту не имею отношения. Краем глаза слежу, просто чтобы понимать, что там все в порядке.
А завод “Комплект”, долги которого купили ваши партнеры?
— Чем–то схожая ситуация. Был вложен актив — без меня, я даже не участвовала в принятии этого решения. Должен был получиться короткий и профицитный экономический проект без всяких проблем. Формулировалась задача помочь людям, перехватив острую ситуацию, и с каким–то доходом из нее быстро выйти. Но, к сожалению, оказались не чисты на руку люди, которые этим занимались, и проект этот для нас вырос в такую длительную историю. Поневоле стал нашим общим делом. Просто чемодан без ручки: нести тяжело, а бросить жалко.
Впрочем, из всех таких проектов мы все же выходим с прибылью, а не только с опытом. Хотя, если бы можно было вернуться и повторить, мы бы не полезли. Есть юристы, которые любят войти в проблемную тему, встать на нее жестко и заработать. Но не мы. Обе описанные истории начинались как удачное вложение денег. Собственно, они сегодня удачны. Но это не классические наши кейсы. Не то, что мы будем вспоминать в старости.
А что будете?
— Из последнего можно назвать конфликт в “О2”. Тоже история, не характерная для нас: нам привычнее не держать оборону, а догонять, обкладывать злодея. У меня, видимо, с юных лет остался инстинкт охотника и мечта работать следователем. Но сейчас все сходятся во мнении, что мы сделали большое хорошее дело. То, что с ними происходило, — так нельзя.
Так что происходило?
— Была попытка забрать бизнес — не более того. Сегодня вся строительная отрасль находится в уязвимом положении. Это бизнес непрозрачный, завязанный на целую цепочку решений. Если захотеть, можно свалить любого строителя. Независимо от объемов стройки — в 10–20 дней можно опрокинуть, было бы желание. Просто масштаб строителя соразмерен масштабу сил, которые против него надо направить.
Было возбуждено уголовное дело по сомнительному экономическому составу, не тяжкому. Дальше стандартная схема с обысками дома на глазах у детей, в офисах с изъятием техники и документов, жесткие допросы.
Почему я говорю, что люблю просчитывать риски? Мы можем сказать, что надо делать, чтобы атака не выключила тебя из бизнеса. Конечно, мало кто готов к обыску или аресту. Мы по министру (дело Алексея Улюкаева, экс–главы Минэкономразвития РФ. — Ред.) видим, что и он не был готов. Люди, которые прошли нулевые годы, научились и подпись поставить, и не забыть сходить и получить бумажку, сложить и подшить, проверить, нет ли спецтехники. А сейчас выросло другое поколение бизнесменов. Вот и наши клиенты, владельцы “О2”, до того мирные, что первое время мне хотелось их спросить: можно я в вас вилкой ткну? Вообще не готовы были к агрессии. С первого дня мы предлагали мировое: правовая позиция у оппонентов была очень слабая. Были очень серьезные встречные претензии. Но война всегда обходится дороже, чем переговоры.
Нам отказали, и конфликт стал разворачиваться. Давление психологическое было колоссальным, а тут еще ответственность перед дольщиками. Но на поверку наши клиенты оказались крепкими. В итоге противостояние закончилось полным прекращением уголовного дела. И были достигнуты договоренности, но уже на наших условиях. Я была сторонником более жестких действий: загнать их в банкротство, довести до капитуляции, но мы не можем по таким вопросам настаивать. А клиенты… им бы только строить. Был подписан огромный пакет документов — подписание заняло двое суток.
Самый проблемный объект “О2” уже запущен. Смольный, спасибо ему, препятствий не чинит. Сложности есть на областных объектах из–за позиции отдельных чиновников, но, уверена, проблемы разрешатся. Времена не те, чтобы неприкрыто бизнес добивать, тем более рискуя сотнями дольщиков.
А те инвесторы, которые вам деньги в управление дают, не хотят поучаствовать?
— У них есть куда вкладывать. Много активов продается по бросовым ценам, и люди при деньгах берут безрисковое. Но это вопрос “О2”, а не наш. И я в них уверена, они прорвутся.
Персона
Наталья” Шатихина
> 1977. Родилась в Ленинграде.
> 1998. Окончила юридический факультет СПбГУ.
> 2001. Начало работы в СПбГУ.
> 2004. Защитила кандидатскую диссертацию на тему “Институт медиации в российском уголовном праве”. Доцент кафедры уголовного права юридического факультета СПбГУ.
> 2006. Вместе с партнерами основала юридическую фирму CLC.
Компания
Фирма” CLC
> Основана в 2006 году в Петербурге Натальей Шатихиной, Виктором и Мариной Горлачевыми.
> В фирме работает 31 юрист (включая трех партнеров).
> Выручка за 2015 год — 412 млн рублей. Нагрузка за год — 18,5 тыс. рабочих часов.
> Крупнейшие практики — уголовная (выручка — 106 млн рублей, № 2 по городу), банкротство (78 млн рублей, № 3 по городу).
15 февраля 2017, 13:44
6167
Выделите фрагмент с текстом ошибки и нажмите Ctrl+Enter
Источник
Дело о нападении футболистов Александра Кокорина и Павла Мамаева на чиновника Минпромторга Дениса Пака набирает обороты. Напомним, 8 октября они в кафе «Кофемания» стулом избили посетителя. А за пару часов до этого сломали нос водителю Первого канала. Сегодня Тверской суд определится с мерой пресечения для спортсменов, которые за один день натворили таких дел, что отмыться от преступлений им не удастся. Несмотря на уверенность общественности в том, что именитые спортсмены избегут наказания, адвокаты Дениса Пака и он сам намерены довести дело до конца. В эксклюзивном интервью радио «Комсомольская правда- Петербург » юрист, представляющая интересы пострадавшего, ответила на главные вопросы в этом деле.
— Наталья, что все-таки стало причиной конфликта между Денисом Паком и футболистами?
— Из тех показаний, что дает наш доверитель, из того, что мы сейчас знаем, из той картинки (видеозаписи с камер, — прим.авт.) что у нас есть, ясно, что конфликтом это назвать нельзя. Денис Пак ждал в кафе коллег. В это время в заведении была нетрезвая компания, которая вела себя неподобающе: кричала, распевала песни. Сначала мой доверитель даже не понял, что эти песни направлен в его адрес. А когда стало ясно, что потоки оскорблений, крики про национальность, строчки из песни Gangnam Style корейского исполнителя относятся к нему – напрямую обратился к компании: это вы мне? Денис Пак потребовал, чтобы компания вела себя прилично, на что ему был дан ответ: «Убирайся в свой Китай ».
Если говорить о конфликте – то его не было и обсуждать тут нечего. Было грубейшее нарушение общественного порядка и хулиганство. Компания прямо издевалась над моим доверителем по признакам национальности.
— Остался ли звук, который может подтвердить, что именно выкрикивали футболисты?
— Это камеры слежения, поэтому звука нет. Но в этот момент вокруг находилось огромное количество народу, поэтому подтвердить то, что было – возможно.
— В каком состоянии сейчас находится Денис Пак?
— Мы не комментируем медицинские вещи. Но могу сказать, что он в удовлетворительном состоянии. У него была диагностирована черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, есть гематомы, повреждения телесные. Денис Пак дома, общается как и прежде. Однако черепно-мозговая травма может дать свои последствия.
— Возможно ли, что стороны придут к примирению?
— Наш доверитель отказывается от примирительных процедур, хотя в уголовном праве это возможно. Откупиться тоже не получится – даже если нападавшим будет назначен штраф, он все равно сопровождается судимостью. А такому гражданину, например, не может быть выдан загранпаспорт.
— Адвокаты Александра Кокорина заявили, что если бы Денис Пак не начал грубить футболисту, то ничего бы не произошло…
— Эта позиция прогнозируема, мы ее ждали. Адвокату Кокорина стоит внимательно посмотреть на состав преступления, на видеозапись – в нем грубое нарушение общественного порядка. А еще мотив расовой ненависти и использование предметов в качестве оружия.
Кроме того, из показаний моего доверителя, оскорблений в адрес компании от него не звучало.
— По каким статьям сейчас возбуждено уголовное дело?
— Два состава: хулиганство и побои. Какое наказание может грозить? Вплоть до лишения свободы, а это до 7 лет. Но что им назначат – решит суд. Наша задача в данном случае в том, чтобы довести дело до конца. Подобных сюжетов с нападениями очень много. Сейчас говорят, что, мол, футболисты, с кем не бывает … но там не было футболистов – были хулиганы, люди, которые бесчинствуют.
Подчеркну: наша главная задача не карательные меры, а дать посыл обществу, что так делать нельзя. Люди должны понести наказание. А общество должно перестать относится толерантно к тому факту, что к человеку можно «прицепиться» просто так, потому что не нравится раса, цвет волос или форма носа.
Откат «Строительного дела»
По данным из источников в администрации Санкт-Петербурга уже летом 2007 года ректор СПбГУ и второй номер городского предвыборного списка «Единой России», 70-летняя Людмила Вербицкая, скорее всего, уйдет на пенсию. Ее место займет первый проректор и по совместительству – декан юридического факультета университета, бывший председатель Уставного суда Николай Кропачев. Соответствующее решение лоббируют друзья Кропачева – первый вице-премьер правительства РФ, потенциальный преемник Владимира Путина Дмитрий Медведев и председатель Высшего арбитражного суда РФ Антон Иванов.
Когда, закончившие в 1987 году юрфак студенты Медведев, Иванов и нынешний заместитель председателя правления «Газпромбанка» Илья Елисеев работали в консультационной юридической фирме «Балфорт», любимый учитель немало помог ее становлению. Теперь ученики щедро благодарят заслуженного профессора. Только на создание атриума во дворе юридического факультета Газпром выделил Николаю Михайловичу 2 миллиона долларов. По циркулирующим в кулуарах университета слухам именно из газовых доходов финансируется и начатая в прошлом году операция по свержению Вербицкой.
Первый удар по бастионам Людмилы Алексеевны нанесла федеральная служба по надзору за экономикой и налогами. Считая, что дружба ректорши с женой президента – гарантия от любых неприятностей, университетская бухгалтерия перестала подчищать хвосты и заслуженно попала под раздачу. Первая же серьезная проверка обнаружила нецелевое использование почти 210 миллионов рублей. Почти четверть этой суммы — 47 миллионов рублей — ушла ремонтирующей здание «Двенадцати коллегий» фирме ООО «Строительное дело-СГ», не сделавшей и двадцатой части планируемых работ, но успешно отчитавшейся за все.
Куда реально ушли деньги, и какой откат получили в ректорате неизвестно до сих пор, но следователи ФСБ полны решимости размотать клубок до конца. Служба экономической безопасности петербургского управления ФСБ всерьез взялась за проректора по развитию материально-технической базы СПбГУ Льва Огнева. Против Огнева и главы ООО «Строительное дело-СГ» Николая Сотникова возбуждено уголовное дело по статье 160 часть 4 (присвоение или растрата в особо крупном размере, совершенная группой лиц). С Огнева взяли подписку о невыезде, и, хотя он срочно лег оперировать внезапно прихватившее сердце, ближайшим соратникам уже пришлось ответить на ряд неприятных вопросов.
А пока следствие развивается своим чередом, к обстрелу Вербицкой подключились первые лица государства. «Я не верю, чтобы руководство ректората не было в курсе нарушений!» — недвусмысленно прокомментировал происходящее глава правительства Михаил Фрадков по информации сайта fontanka.ru и многие члены правительства его поддержали. Вслед за премьером на ректора набросились еще недавно преданно заглядывавшие ей в глаза журналисты, и Кропачев стал первым проректором Санкт-Петербургского университета, то есть вторым лицом СПбГУ! Сам Николай Михайлович постоянно бравировал тем, что его назначение было бы невозможно без личного одобрения президента. Казалось, Кропачев, вот-вот спихнет Людмилу Алексеевну, как Берия Ежова, но процесс неожиданно затормозился. Любимый преподаватель Дмитрия Медведева оказался не по нраву слишком многим.
Особняк для дамы сердца
В политико-педагогических кругах Петербурга Николай Кропачев считается фигурой весьма неоднозначной. Злобный, недоверчивый, постоянно угрожающий своими высокими связями и очень любящий устраивать синекуру для приближенных, Николай Михайлович заслуженно пользуется ненавистью подчиненных.
Многие из проявлявших недовольство уже уволены. Особенно много шума наделало изгнание ученого с мировым именем, бывшего заведующего кафедрой гражданского права Александра Сергеева. Причиной послужил конфликт Кропачева и Сергеева из-за приглянувшейся обоим аспирантки. Девушка выбрала Сергеева, и ревнивый декан уволил соперника, причем перед уходом Сергеев публично назвал бывшего шефа подлецом.
Поддерживают декана лишь два человека — доцент Михаил Шварц и заведующий кафедрой уголовного процесса и криминалистики Алексей Александров. Первый в 2000 году сидел в «Крестах» по обвинению в уклонении от уплаты налогов и сожительствовал со своей сестрой. Второй известен как бывший депутат Государственной Думы, разумеется, от партий власти – «Нашего дома – России», «Отечества» и «Единой России». Еще более Алексей Иванович известен, как пассивный гомосексуалист, регулярно лоббирующий интересы гей-сообщества в органах власти. По имеющейся информации, именно он сыграл решающую роль в отказе «медвежьего» большинства Законодательного собрания Петербурга осудить гей-погром костела Святой Екатерины.
Понятно, что подобные субъекты солидным профессорам юрфака глубоко омерзительны. Еще больше ненавидят они его любовницу — тридцатилетнюю выпускницу юрфака Наталью Шатихину. В ходе подготовки диплома на тему: «Деятельное раскаяние», научный руководитель Кропачев влюбился в миловидную студентку по уши. Оставленная на кафедре и быстро подмявшая ее под себя Шатихина растолстела до безобразия и совсем не напоминает себя прежнюю , но отвязаться от нее Кропачев так и не смог. Обожающая фильм «Адвокат дьявола» Наталья Сергеевна творчески осмыслила уроки персонажа Аль Пачино и присосалась к шефу намертво.
Пришлось декану для пассии и виллу строить, и мать ее, Ирину Захидову начальником управления делами Уставного суда ставить. Поскольку законная жена тоже требовала загородный дом, придавленный двумя каблучками Кропачев начал возводить в Курортном районе два особняка сразу. Вместе оба сооружения, одно из которых расположено в ста метрах от столь же роскошной усадьбы Собчака, тянут почти на миллион долларов, и Николай Михайлович пустился во все тяжкие. В начале он получил 25 процентов отката от строительных фирм «Кларисс» и «Рост», где работает его хороший знакомый – любовник Захидовой Александр Кулагин. Но отката отставного прапорщика погранвойск, любящего представляться ветераном 2-го управления КГБ, отвечавшего за контрразведку, оказалось мало. Кое-что Кропачев позаимствовал из транша Газпрома, но угроза скандала вынуждает его брать очень мелкими порциями и обе стройки, к неудовольствию дам, еле двигаются.
Преподаватели, которым, не смотря на все заслуги до такого размаха далеко, довольны еще меньше, но на них можно было бы и не обращать внимание. Проблема совсем в другом. Потеряв чувство реальности, Кропачев восстановил против себя и нескольких влиятельных в городе людей.
Головокружение от успехов
Больше всего позициям Николая Михайловича повредил конфликт с Валентиной Матвиенко. Являясь председателем Уставного суда, Кропачев неожиданно прицепился к распоряжению о создании в структуре управления городом органа под администрацию губернатора, тем самым, задев интересы самых влиятельных обитателей Смольного и непосредственно серого кардинала Валентины Ивановны вице-губернатора Виктора Лобко. 14 марта 2005 года Уставный суд признал процедуру создания администрации незаконной. Многие считали, что таким образом Кропачев просто хотел продемонстрировать свою крутость. Но орешек оказался не по зубам. В СМИ немедленно появилась информация об использовании не по назначению выделенного Уставному суду Дома юриста. Затем сторонники губернатора ушли из суда, орган лишился кворума и был переизбран послушным Матвиенко Законодательным собранием. В бессильной злобе Кропачев сумел лишь выжить с Юрфака сына нового председателя Уставного суда Сергея Сергевнина, но его отношения с губернатором от этого лучше не стали.
В том же 2005 году Кропачев проиграл столкновение со спикером Совета Федерации Сергеем Мироновым. По его личному требованию дочери Миронова поставили три двойки за семестр. Но разъяренный отец, не стал просить декана об одолжении и обещать ему достройку особняков. Вместо этого декану обещали столь серьезные проблемы, что зачетка девушки мигом пришла в нужный вид. Розыгрыши типа демонстративного ухода с совещаний якобы для звонков президенту, на и Матвиенко и Миронова не действовали. Мало того, последний однажды не поленился послать проследить за траекторией уходящего декана и к всеобщему удовольствию сообщил местоположение финиша – конкретную кабинку заведения в котором Путин обещал замочить чеченских боевиков.
Видя глупость конкурента, Вербицкая воспаряла духом и втихую валит на Кропачева вину за все нынешние провала СПбГУ. Неожиданно на пост ректора стал претендовать близкий к Миронову лидер городского отделения СПС Станислав Еремеев, занявший после падения Огнева пост проректора по экономике. Влиятельным покровителям Кропачева не раз предлагали отказаться от поддержки дискредитировавшего себя проректора, но они категорически отказываются. Даже угроза Валентины Матвиенко организовать утечку компромата на Кропачева в официозные СМИ, не остановила бывших студентов Николая Михайловича.
Впрочем, Медведева, Иванова и Елисеева не смущают ни репутация их протеже, ни стойкое неприятие Кропачева со стороны Матвиенко, ни заслуги нынешнего ректора СПбГУ перед «Единой Россией», ни, наконец, особые отношения между Людмилой Вербицкой и супругой президента РФ. Борьба за питерский университет еще раз свидетельствует, что ни о какой «единой властной команде» в преддверие федеральных выборов 2007-2008 гг. говорить не приходится.
Щербакова Ольга Владимировна
Отличный педагог и научный наставник
Преподаватели СПБГУ запись закреплена
Щербакова Ольга Владимировна
Очень активный человек, педагог с Большой буквы, располагает к себе, открыта к диалогу как в профессиональной сфере, так и советом может помочь.)
Преподаватели СПБГУ запись закреплена
Щербакова Ольга Владимировна
Ольга Владимировна — пример для подражания, замечательный преподаватель
Преподаватели СПБГУ запись закреплена
Щелкова Ольга Юрьевна
Не только хороший преподователь, но и замечательный человек! Спасибо огромное!
Преподаватели СПБГУ запись закреплена
Щелкова Ольга Юрьевна
Прекрасный преподаватель. Замечательный добрый, отзывчивый и понимающий человек, который действительно любит свою работу и студентов
Преподаватели СПБГУ запись закреплена
Щелкова Ольга Юрьевна
Замечательный преподаватель, который доходчиво объясняет сложнейший материал, очень ответственный и высокопрофессиональный руководитель кафедры, который всегда готов помочь всем сотрудникам и студентам и очень хороший, отзывчивый человек! С большой благодарностью!
Преподаватели СПБГУ запись закреплена
Щелкова Ольга Юрьевна
Прекрасный преподаватель и специалист высокого класса!
Преподаватели СПБГУ запись закреплена
Щелкова Ольга Юрьевна
Преподаватели СПБГУ запись закреплена
Шклярук Сергей Павлович
Один из самых лучших!!))))
Преподаватели СПБГУ запись закреплена
Шклярук Сергей Павлович
Сергей Павлович, восхитительный преподаватель и человек. Действительно есть чему у него поучиться! В окружении такого человека хочется находится! Невероятно умный, грамотный и разносторонний человек!!))) С отличным чувством юмора!))) Преподаватель, который делает свое дело с любовью и вкладывает в это душу! Побольше бы таких))
Источник