Маршал жуков и инфаркт
Рязанский врач-онколог о помощи онкологическим пациентам
Количество онкозаболеваний в Рязанской области, как и во всей стране, растет.Мы поговорили с заведующей отделением дневного стационара нового центра клинической и ядерной медицины «МЕД Технолоджи», врачом онкологом-химиотерапевтом Журавлевой Олесей Петровной и выяснили, как обстоит дело с онкологической помощью в регионе, какие новые методы диагностики и лечения доступны для пациентов.
Последняя болезнь Г. К. Жукова
Года пройдут,
Вспомнит тот, кто уцелел,
Не смертный бой,
Не бомбежку, не обстрел,
А пыль, пыль, пыль
От шагающих сапог,
И отдыха нет на войне…
Р.Киплинг-Е.Агранович
Едва ли в новейшей истории России можно найти вторую историческую фигуру, вокруг которой постоянно «ломаются копья», как Георгий Константинович Жуков. Но, я о другом. Благодаря собственному решительному и суровому облику, и удачной игре М.Ульянова во многочисленных киноэпопеях Г.К.Жуков (как и С.П.Королев) производил впечатление абсолютно здорового человека. До определенной поры так оно и было. Существует интересная закономерность и ее можно вполне отчетливо проследить, посетив некрополь Новодевичьего монастыря. Там существует «отделение» военачальников. Поразительно, они все были нестарыми людьми, и даты смерти у большинства —
1947-1950 гг. Т.е. напряжение войны мобилизовало, а закончилась она и пошло: рак, сердечно-сосудистая патология и т.д. Взять хотя бы маршалов Рыбалко и Толбухина, которые умерли, едва достигнув 55-летнего возраста в 1948-49 гг. Не избежал, судя по всему этой удручающей закономерности и Г.К.Жуков. В январе 1948 года он в течение трех недель лечился в стационаре Кремлевской больницы якобы по поводу инфаркта миокарда (скорее всего, это была нестабильная стенокардия), а уже в феврале того же года отбыл в уральскую «ссылку». Перед этим началась сталинская опала, обыски, обвинения в злоупотреблении трофейным имуществом и т.д. Уже в 1947-48 гг. боль в области сердца, головная боль и эпизоды вертиго стали отмечаться у маршала с удручающей периодичностью. Стенокардия и начальная форма церебрального атеросклероза — таков был вердикт кремлевских врачей. Г.К.Жуков не любил болеть, и не был сибаритом: зарядка, прогулки верхом (кавалерист!), лыжи, охота, рыбалка. В 1954-56 гг. маршал снова оказывается в московском стационаре с диагнозом обострение хронического холецисто-панкреатита. И до своей опалы в 1957 году и после нее Г.К. Жуков входил в «обойму» привилегированных пациентов, относящихся к номенклатуре IV управления МЗ СССР. В ноябре 1965 года у Жукова обострилась ишемическая болезнь сердца. Консультация сначала Г.К.Алексеева (ГВГ им. Н.Н.Бурденко), затем врача-функционалиста госпиталя, М.Д.Мамота позволили поставить диагноз «очаговый инфаркт миокарда». Он лечится в ЦВГ им. П.В.Мандрыка, затем в санатории МО СССР «Архангельское». После санатория в Прибалтике его состояние нормализовалось и маршал вернулся к почти нормальному образу жизни и продолжил работу над «Воспоминаниями и размышлениями». Боль в области сердца и головн6ая его изредка посещали, но серьезного значения он им не придавал. Однако в июне 1967 года у Жукова развивается повторный инфаркт миокарда. По счастью, и первый и второй «большой коронарный эпизод» протекали у маршала без осложнений. Печальнее было другое — в конце этого года у его жены, Галины Александровны был обнаружен рак. И хотя ее оперировал Н.Н.Блохин, стало ясно, что процесс зашел уже слишком далеко… Переживая за жену, Г.К.Жуков стал жаловаться не только на 
вертиго, но и на шаткость походки. Буквально через несколько дней у полководца возник тяжелейший инсульт. После расширенного консилиума с участием профессоров Е.В.Шмидта и Е.И. Чазова. Маршала с диагнозом «ишемический инсульт» в критическом состоянии перевели в отделение реанимации «кремлевки». В числе других неотложных мероприятий у Г.К. Жукова была предпринята попытка тромболизиса, с помощью только что полученного отечественного препарата. Лечение в стационаре и санатории IV управления в Барвихе продолжалось больше восьми месяцев. Конечно, оставался неврологический дефект и когнитивные нарушения, но самым тяжелым оказалось довольно редкое в таких ситуациях осложнение — поражение центрального ядра тройничного нерва с тяжелейшими болевыми приступами. Обычная терапия была совершенно неэффективна, хотя к лечению привлекались лучшие специалисты СССР и «дальнего» зарубежья. Анальгетики, физиотерапия, акупунктура (специалисты школ Гапонюка и Гойденко) имели непостоянный и весьма умеренный эффект. Скорее от отчаянья из Ленинградского химико-фармакологического института был приглашен сотрудник А.Ф.Гаммерман, представитель знаменитой династии тибетских врачей, Андрей Николаевич Бадмаев (1920-1982). Из Бурятии пригласили тамошнего целителя Галдана Ленхобоевича Ленхобоева (1910-1983). Однако снадобья обоих целителей были совершенно бесполезны, как и мумие. Советская медицина (как и в случае Л.Д.Ландау!) продемонстрировала абсолютную беспомощность «кремлевского» уровня! Хотя официально иглорефлексотерапия была в СССР
почти под запретом, к Жукову пригласили видного японского специалиста, автора предложенной в 1960 году меридиональной методики акупунктуры, Sodo Okabe (1907-1984). В 1973 году Окабе трижды прилетал в СССР для лечения маршала. Курсы лечения по 2-3 недели потом продолжали по методике Окабе отечественные специалисты. Поразительно, но эффект был, хотя и не очень продолжительный. Профессор А.И.Арутюнов предложил нейрохирургическое вмешательство и для участия в консилиуме был приглашен участник знаменитого консилиума у Л.Д.Ландау, знаменитый нейрохирург, профессор госпиталя маршала Фоша в Париже Жерар Гийо (Gérard Guyot (1912-1998) и профессор Пьер Рондо (Pierre Rondot). Консилиум продолжался больше пяти часов (13 мая 1971 г.) и в конце его экспансивный Гийо встал перед Жуковым на колени, а потом исполнил кантату о победе! Однако и психотерапия и французские препараты, рекомендованные парижскими светилами не дали результатов, а 13 ноября 1973 года умерла от раковой интоксикации жена маршала… 24 декабря Жукова настиг очередной инсульт, а на выходе — 20 апреля 1974 года — тяжелый инфаркт с кардиогенный шоком и клинической смертью. В течение 25 дней проводилась ИВЛ, но 18 июня 1974 года знаменитый творец Победы умер…
…Когда-то один из декабристов, сорвавшийся при повешении, горько сказал: «Что за страна: и повесить -то порядочно не умеют». Но что уж совершенно точно — жизнь отравить даже такому человеку, как Г.К.Жуков, сумели с лихвой! Что удивляться, когда нынешние ребята говорят: «Защищать это государство? Нет уж, увольте». А Жуков — защищал. А оно — отблагодарило…
Николай Ларинский, 2012
Источник
«АиФ» рассказывает о сенсационной находке в архиве управделами президента — истории болезни Георгия Жукова.
В 1968 г. «маршал победы» одержал победу над тяжелейшим недугом — инсультом. Помог ему в этом Евгений Чазов, впервые применив совершенно новый способ лечения этой болезни. Ему удалось растворить тромб, который закупоривал артерию, питающую мозг кровью. Такой метод терапии называется тромболизисом. Особую важность этому событию придаёт тот факт, что только 30 лет спустя тромболизис стал стандартом лечения ишемических инсультов и инфарктов. И по сей день он является самым эффективным методом терапии ишемических инсультов и инфарктов, его применяют в самых современных центрах. Чтобы лечение было эффективным, нужно успеть начать введение препаратов в так называемое терапевтическое окно — 4–4,5 часа после начала приступа. А тогда, в 1968 г., это было абсолютным новшеством. И вот теперь обнаружены документы, подтверждающие факт такого лечения.
Расклад сил на кардиологическом фронте
Историю болезни в архиве Управления делами президента обнаружил Никита Ломакин, руководитель отделения неотложной кардиологии и кардиореанимации ЦКБ, главный кардиолог Управделами Президента РФ.
Евгений Чазов. Фото: АиФ/ Эдуард Кудрявицкий
«В этом году исполняется 90 лет выдающемуся кардиологу Евгению Ивановичу Чазову, и мы решили провести юбилейную научную конференцию, посвящённую ему, — рассказывает он. — Ведь в советское время он был не только министром здравоохранения и директором Кардиологического научного центра, но ещё и возглавлял Четвёртое главное медицинское управление, в которое входила и так называемая Кремлёвская больница (ЦКБ Управления делами Президента РФ). У нас рассказывали историю о том, что благодаря совершенно новому методу лечения Чазов спас в 1968 г. маршала Жукова от инсульта. Но никаких документальных подтверждений этому не было. Мы решили изучить исторические документы, связанные с этим. И реальность оказалась фантастичнее этой истории.
В 1950–1960-е гг. между СССР и США шла не только гонка вооружений. Соревнования были по всем направлениям, в т. ч. и в медицине. На кардиологическом фронте это проявлялось в создании препарата для растворения тромбов при инфарктах и инсультах. Эти болезни уже в те годы были главной причиной смерти, и эффективных методов лечения не существовало. Победа над ними имела стратегическое значение. Наши и американские учёные параллельно разрабатывали препарат, используя в качестве его основы плазминоген. Это естественный белок крови, играющий большую роль в растворении тромбов — фибринолизе. Интересно, что подходы к созданию препарата у нас и в США были разные, но лекарства получили одинаковое название — фибринолизин. Как потом оказалось, у нашего препарата были явные преимущества.
Профессор Галина Андреенко и молодой врач Евгений Чазов изучают фибринолизин. Фото: из личного архива Евгения Чазова
Отечественным фибринолизином занимались Чазов и профессор Галина Васильевна Андреенко, всю жизнь изучавшая проблемы свёртываемости крови на биофаке МГУ. Она отвечала за разработку и создание фибринолизина, он — за его испытания и внедрение в клинику. Но Чазов — совершенный гений, старался вникать во все детали и участвовать во всём».
Рассказывают даже, что он старался принимать участие в синтезе фибринолизина. Учитывая его характер, это кажется возможным. Но вот точно известно, что перед тем, как назначать фибринолизин пациентам, он ввёл его себе сам. Это очень смелое и потенциально опасное решение, ведь в США были большие проблемы с фибринолизином, и из-за побочных эффектов от него даже отказывались. И только когда Чазов понял, что препарат безопасен, он разрешил использовать его у больных.
Дело № 1415. История болезни маршала
«Мировой приоритет у Чазова был в разработке нового способа лечения фибринолизином инфаркта миокарда, — продолжает Ломакин. — В 1976 г. он впервые с помощью катетера ввёл препарат непосредственно в сосуд, закупоренный тромбом. Это гораздо эффективнее и безопаснее.
Считалось, что при инсультах первыми стали эффективно использовать фибринолизин американцы. Но дело № 1415 — так называется история болезни Г. К. Жукова, заведённая 17 января 1968 г. в Четвёртом главном управлении при Минздраве СССР, обнаруженное нами, всё меняет. В документе подробно описано, как инсульт у маршала лечили с помощью тромболизиса. Сначала ему вводили фибринолизин, потом добавили гепарин и антагонист витамина К. Все эти препараты направлены на растворение тромба и снижение свёртываемости крови. Тогда такая тройная терапия была применена в мире впервые. И только в 2000-е гг. она вошла в общепринятые стандарты лечения ишемических инсультов».
Как Чазову удалось опередить время? Ведь тогда это было абсолютное новаторство, всё это делалось на свой страх и риск. И применить новый метод лечения нужно было у одного из самых легендарных людей в нашей истории, состояние которого было угрожающим. Представляете, какой это груз ответственности?
Был собран консилиум, в котором участвовали Б. В. Петровский, А. А. Вишневский, Е. В. Шмидт, Р. А. Ткачёв, Е. И. Чазов, П. Н. Юренев и ряд других известных медиков. Вот их заключение: «Учитывая нарастание стенозирующего процесса с возможным тромбозом, прогноз остаётся очень серьёзным. Назначено лечение фибринолизином и антикоагулянтами прямого действия, сердечно-сосудистыми и гипотензивными средствами». Понимая всю ответственность, они приняли феноменальное решение, которое спасло жизнь «маршалу победы». После этого он жил ещё больше шести лет. А двигателем этого решения, видимо, был именно Чазов, поскольку непосредственно фибринолизином занимался он сам. И коллеги доверяли ему как врачу и как учёному.
Смотрите также:
- «Не опускайте руки!». Почему врач-онколог Павленко не смог победить рак →
- Моноклоны против рака. За что вручили Нобелевскую премию по медицине? →
- Где болит, если проблемы с сердцем? →
Источник
Документы, которые мы сегодня публикуем, из архива Управления делами президента. Датированы они 1968 годом. Никто, никогда не имел к ним доступа. Почему? Какие тайны они хранили?
Важны подробности спасения маршала Жукова с помощью тромболитической терапии. Так почему нам не положено было знать об этом? Почему сегодня с них снимается гриф секретности?
Впрочем, самого грифа как такового не было: просто сам факт хранения документов именно в этом архиве делал их недосягаемыми. И когда мне позвонил главный кардиолог Управления делами президента РФ, руководитель отделения неотложной кардиологии Центральной клинической больницы Никита Ломакин и сказал, что эти документы можно опубликовать…
И вот перед вами история болезни маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова. Самого словосочетания “История болезни” нет. Есть “Дело”. Дело маршала победы. Дело о его спасении.
Зачем нам сегодня знать об этом? Нужно ли об этом знать? Почему вполне благополучный Никита Ломакин, которому еще нет сорока лет, почти случайно узнавший не о неких глобальных событиях середины прошлого века, а о лечении маршала Георгия Жукова, сделал все, чтобы об этом узнали мы, живущие сейчас.
– Как зачем? – удивляется Никита Валерьевич. – Это же наша с вами история.
Наша с вами. В будущем году мир отметит 75-летие победы во Второй мировой войне – самой страшной, самой кровавой. Все меньше тех, кто ее застал: жизнь неумолима. У нее свои законы. Уходят свидетели. Но не должна уходить память. Беспамятство – это страшный и не только медицинский диагноз.
Важны подробности спасения маршала Жукова с помощью тромболитической терапии
Война прошла по моему детству. Мы жили в Горьком. Город нещадно бомбили. После окончания очередного налета фашистских самолетов мы, мелюзга, собирали осколки от бомб и зениток. Как ждали почтальона и как боялись, что он может принести не “треуголку” письма с фронта, а извещение о гибели близкого человека. Каким ужасом становилась потеря хлебных карточек. Как мечтали сдернуть с окон светомаскировку. Постоянное ожидание сообщений из черной тарелки репродуктора. Имена всех полководцев знали назубок. И главное имя, думаю у всех в те жестокие времена, было имя маршала Жукова. Он, Жуков, должен взять Берлин. Пусть не первого мая, как мечталось, а второго. Но только именно он. Маршал Жуков, и никто иной, должен принять капитуляцию фашистов. Никто, кроме него, не может возглавить Парад Победы в Москве…
Потом, через годы, было чтение книг маршала, фильмы о нем. Разных. Но не о болезнях этого феноменального человека. И светило мировой медицины академик Евгений Иванович Чазов, лечащий врач самых известных, самых высокопоставленных граждан Советского Союза, России, руководитель знаменитой “Кремлевки”, министр здравоохранения СССР, написавший удивительные книги о своей практике врачевания, лишь чуть-чуть коснулся болезни маршала Жукова. И никогда нигде не публиковались подробности об участии Чазова в спасении полководца. Спрашиваю Никиту Ломакина: “Почему решили обнародовать “Дело” Жукова?”
– История этой болезни, – отвечает Никита Валерьевич, – помимо различных нюансов, не относящихся к медицине, это еще и история отечественной службы здоровья, ее вклада в мировое врачевание. Мы должны об этом знать. И тут важны подробности спасения маршала Жукова с помощью тромболитической терапии.
Напомню: это было время гонки – политической и научной – двух сверхдержав СССР и США. Тромболитическая терапия, как метод лечения, стала развиваться во второй половине 50-х годов прошлого столетия. По обе стороны океана уже было известно: мы фактически бессильны перед развитием инсульта, инфаркта миокарда. Совершенно необходимы эффективные средства борьбы с этими недугами. И прежде всего необходимо найти управу на тромб, который неизбежно присутствует в этих ситуациях. Иными словами: необходима тромболитическая терапия. То есть лечение, которое убивает тромб и не убивает самого пациента.
Такой препарат был создан в конце пятидесятых годов и в США, и у нас, в СССР. Вот фотография из архива, на которой совсем молодые профессор – биолог МГУ Галина Васильевна Андреенко и кардиолог Евгений Иванович Чазов. Галина Васильевна – автор первого отечественного тромболитика – фибринолизина.
Препарат с самого начала выгодно отличался от зарубежных аналогов. Это было время накопления данных об эффективности, побочных действиях и безопасности фибринолитических препаратов. Препаратов, уничтожающих тромб. Официальное признание этой терапии в нормативных документах началось лишь в 80-е годы прошлого века. Тогда же стали появляться и новые, более эффективные и безопасные препараты. Однако на пороге эры развития этого направления в лечении больных с тромбозами коронарных, сонных и других периферических сосудистых регионов были опубликованы разноречивые данные об эффекте тромболитиков. Имелись сообщения об их благотворном влиянии на течение заболевания. Но многих беспокоили риски возникновения кровотечения. А главное, не был отработан режим введения препарата, не было известно, когда именно его надо вводить с момента развития недуга. А потому не всегда введение лекарства приносило положительный эффект. К тому же в тот период методы визуализации и лабораторная диагностика, столь обычные в наше время, отсутствовали. Не было консенсуса ведущих специалистов мира о пользе тромболизиса.
– Консенсуса не было, а применение было…
Документы, которые мы сегодня публикуем, из архива Управления делами президента. Датированы они 1968 годом. Никто, никогда не имел к ним доступа. Почему? Какие тайны они хранили? О чем нам было знать не положено? Почему сегодня с них снимается гриф секретности?
– Было. Потому-то при лечении острых тромболитических сердечно-сосудистых катастроф особенно важны были клинический опыт врача, его интуиция, решительность в принятии нестандартных решений, согласие специалистов разных направлений. Растворение тромба – фантастическое достижение современной медицины. Ему предшествовали многолетние научные исследования, смелые эксперименты, кропотливые клинические наблюдения и трудные решения. К концу 60-х годов были обобщены первые экспериментальные и клинические данные о результатах применения фибринолизина. И вот теперь мы придаем огласке то, что произошло в 1968 году в лечении маршала Георгия Константиновича Жукова. Говорим о том, что инициатором принятия решения по его лечению с помощью фибринолизина был Евгений Иванович Чазов.
Жукову тогда был 71 год. Его госпитализировали в неврологическое отделение 17 января 1968 года с признаками развивающегося инсульта головного мозга. Существующие в то время средства борьбы с этим заболеванием эффекта не приносили. Спустя два дня после поступления в больницу у Георгия Константиновича развился острый инсульт. А это уже реальная угроза жизни. Решили собрать консилиум.
(Впервые публикуем полученный из архива список его участников. Вчитайтесь! В нем, без преувеличения, корифеи медицины мирового уровня. Возглавляют список академики Борис Васильевич Петровский, Александр Александрович Вишневский. Знала их, не однажды публиковала беседы с ними. В списке и Евгений Иванович Чазов. – И.К.)
Участникам того консилиума было известно, что за медицинской помощью Георгий Константинович практически никогда не обращался. Хотя болезни не обходили маршала стороной чуть ли не смолоду. Но настоящие проблемы со здоровьем начались лишь после окончания войны. Возможно, что в годы войны напряжение было постоянно и столь велико, что не до болезней. Не до врачей. Маршал никогда не пил спиртного. Курить бросил, кстати, по рекомендации врачей, еще до начала войны после перенесенного инфекционного заболевания. А вот когда напряжение военных лет ушло, когда на маршала Победы обрушилась лавина несправедливости (не станем вдаваться в их подробности: пусть они останутся на совести тех. кто их инспирировал), заявили о себе сердечно-сосудистые неприятности.
Консилиум констатировал высокую вероятность неблагоприятного исхода в связи с нарастанием признаков нарушения кровообращения в стволе головного мозга. И было принято очень не простое, очень смелое решение: использовать еще нигде не зарегистрированную, не до конца изученную тактику лечения. Ее последствия никто точно тогда не знал.
Экскурс в прошлое
Первый опыт введения такого препарата при лечении инсульта был в США в 1958 году. Оказалось: его применение не безопасно для пациента. А в это время, повторимся, в Московском Государственном университете имени Ломоносова биолог Галина Васильевна Андреенко разработала более надежный во всех отношениях препарат. Его-то и применили для спасения маршала Георгия Константиновича Жукова.
И спасли! Это стало поводом, отправной точкой широкого использования данной терапии.
Прямая речь
Никита Ломакин, главный кардиолог Управления делами президента РФ, руководитель отделения неотложной кардиологии Центральной клинической больницы:
– Не все было просто. Лишь через 30 лет такая методика обрела права гражданства, стала практикой лечения тяжелейших нарушений здоровья. И Ленинская премия, которую в 1982 году получил Евгений Иванович Чазов, во многом была определена именно использованием тромболитической терапии. Решение о применении недостаточно изученного метода лечения с неопределенными последствиями для спасения жизни маршала Жукова было ответственным, трудным. Но и степень доверия врачам была высокой. Если бы наши предшественники в этой клинической ситуации опирались на рекомендации, приказы и стандарты, то тромболизиса такому больному пришлось бы ждать еще 30 лет.
Это был некий урок. И не только медикам. И маршал Жуков и по сей день помогает спасать миллионы людей, страдающих тяжелейшими нарушениями сердечно-сосудистой системы. Маршал Жуков и великий врач-клиницист, ученый академик Евгений Иванович Чазов.
Источник