Мама умирает от инсульта

Азе Матвеевне Евдокименко было 80 лет, когда 2 июня она скончалась в 5-й больнице Минска. Основной причиной смерти стала коронавирусная инфекция. Но еще 16 мая женщина попала в клинику с инсультом, когда ни о каком коронавирусе еще речи не шло. После смерти матери родные обратились в несколько инстанций и попросили провести разбирательство. Комитет здравоохранения Мингорисполкома проводит проверку.

Фотография используется в качестве иллюстрации. Фото: Reuters

Сын, потерявший мать: предлагали покупку ИВЛ, плазму, а нам отвечали, что ничего не надо

16 мая утром у Азы Матвеевны Евдокименко случился инсульт. Она живет с сыном Владимиром, его супругой и их двумя детьми. Скорая госпитализировала пенсионерку в 5-ю городскую клиническую больницу Минска. Помимо КТ ей сделали и мазок на коронавирус, по словам сына, врачи им сказали, что результат был отрицательный.

— Я звонил, спрашивал у медиков, как ее дела, от инсульта она отошла хорошо. Но через несколько дней на посту в больнице сказали, что у мамы коронавирус и ее переводят в другой корпус. Я был в шоке. Ей только 16 мая брали мазок, и все было в порядке. Как мне сказали, она начала кашлять, но у нее хронический бронхит и она до упора не верила, что коронавирус, ей сделали повторный мазок — и он подтвердил инфекцию.

У Азы Матвеевны двое сыновей, и они испугались неблагоприятного прогноза, так как у мамы не только хронический бронхит: ей 80 лет, она инвалид II группы и три года назад перенесла операцию на позвоночнике.

Владимир предполагает, что инфицироваться COVID-19 она могла в больнице. По его словам, повторный мазок на коронавирус ей сделали 19 мая — его результат и был положительным.

— До больницы она не могла заразиться коронавирусом. Когда мы уже знали, что у нее коронавирус, и были на карантине, у меня, жены и детей брали мазок и два раза кровь — все результаты отрицательные. То есть от нас она заразиться не могла. Она инвалид II группы, у нее была операция на позвоночнике три года назад, и она почти не ходила — только по дому с палочкой. Из дома она не выходила, мы ее берегли как зеницу ока. А в скорой я ехал вместе с ней, и если бы там кто-то был заболевший, я бы тоже заразился.

Когда у Азы Матвеевны выявили коронавирус, ее перевели в другой корпус больницы. Сын говорит, что ее перевезли в другой корпус по улице — в халате, накрытую пледом, при относительно прохладной погоде (на улице было +8 градусов).

— Она жаловалась, что замерзла, на следующий день она уже осипла. Как мне потом объяснили, не было машин, чтобы перевезти. При этом после перевода в другой корпус маму весь день ничем не лечили, поэтому даже пришлось звонить на горячую линию Минздрава, — рассказывает Владимир.

Сыновья начали поиск доноров плазмы, 20 мая их просьбу о помощи опубликовал и TUT.BY. На обращение откликнулась женщина, однако, по словам Владимира, медики отмечали, что в плазме их мама не нуждалась и поэтому этим методом лечения не воспользовались.

По словам сына, насыщение крови кислородом у Азы Матвеевны сначала было в норме, но в какой-то момент сатурация начала снижаться — и ее перевели из палаты на 3-м этаже корпуса в палату на 7-м этаже, так как там была возможность оказать кислородную поддержку.

— Лечащий врач говорила, что не нравятся какие-то показатели крови, а так более-менее нормально. В какой-то момент она отметила, что видит продолжение лечения мамы в реанимации, но, как мы поняли, реаниматолог отказывал в переводе, — отмечает Владимир.

По словам Владимира, ситуация в худшую сторону начала развиваться с 29 мая. В этот день, как он объясняет, ссылаясь на слова мамы, сатурация упала до 86−88% при норме от 95%. В выходные 30 и 31 мая, по его словам, состояние ухудшалось, медики добавляли кислород. 1 июня сыновья надеялись, что маму все-таки переведут в реанимацию, так как им сказали, что там освободилось два места, но женщину не взяли.

— Нам сказали, что нужна маска для дыхания кислородом. Мы с братом пошли к заместителю главного врача и уточнили, нужны ли маски, но нам ответили, что нет. Мы предлагали купить ИВЛ, просили перевести маму в другую больницу, перелить плазму, на что нам ответили, что у нее все хорошо, она идет на поправку.

В итоге сыновья купили пять масок с трубками и привезли в больницу.

— Тем временем нам перезвонила врач и сказала, что маски нашли, но трубок нет. Маме поставили маску, но ей было неудобно, и ее снова вернули на предыдущий вариант кислородной поддержки — через трубочки в носу. Врачи ей добавляли кислород и просили, чтобы она лежала на животе, ситуация на какое-то время улучшалась, но в целом мама все равно себя чувствовала плохо.

2 июня, по словам Владимира, их маме стало плохо, сатурация упала до 76%, в больнице пообещали добавить маме кислорода и перевернуть на живот.

В этот же день Владимир Евдокименко написал электронное обращение в Администрацию президента и Комитет по здравоохранению Мингорисполкома, описав историю своей мамы и попросив перевести ее в другую больницу, где есть места в реанимации и ИВЛ. Как он отмечает, везде же говорят, что ИВЛ достаточно, и задается вопросом, почему тогда его маму на ИВЛ не положили?

«Аза — мать двоих детей и любящая бабушка четырех внуков. Всю жизнь посвятила другим: с 22 лет до пенсии проработала медсестрой в первом тубдиспансере Минска, спасая жизнь другим людям. Является почетным донором крови, всегда сдавала кровь для помощи другим. Надеемся, и ей кто-то поможет в трудную минуту жизни», — написал он.

Аза Матвеевна стала обзванивать родственников и с ними прощаться, говорила сыновьям, чтобы они попросили врачей ввести ее в искусственную кому, чтобы облегчить страдания: по словам сыновей, она буквально задыхалась.

В этот же день вечером, продолжает Владимир, после консилиума ее перевели в реанимацию. 3 июня в районе 5 утра сыну позвонили и сказали, что мама умерла.

Сыновья считают, что если бы маму раньше перевели в реанимацию, возможно, ее удалось бы спасти.

Он отмечает, что они не хотели соглашаться на вскрытие и даже начали писать заявление об отказе. Но в нем надо было указать, что они не имеют претензий к медикам — это и остановило, так как претензии у них были. В предварительном свидетельстве о смерти после вскрытия указано, что непосредственной причиной стала легочно-сердечная недостаточность, патологические состояния, вызвавшие или обусловившие причину смерти — двусторонняя пневмония, основная причина смерти — коронавирусная инфекция.

Медик: не врачи — убийцы, убийца — вирус

3 июня Владимир Евдокименко отправил письмо в Госконтроль с просьбой разобраться в ситуации и наказать виновных. В комитете здравоохранения Мингорисполкома рассказали, что сейчас в больнице проводят проверку, комиссия создана из специалистов, которые не являются сотрудниками 5-й клиники.

Лечащий врач Азы Матвеевны согласилась поговорить с TUT.BY и высказать свою позицию. Она начала с того, что не врачи — убийцы, убийца — вирус.

— Врачи стараются изо всех сил, — сказала она, отметив, что ради пациентки сделали все, что от них зависело, и до последнего не опускали руки.

—  Когда пациентка нуждалась в ИВЛ, она была переведена в реанимацию. Накануне ее смотрел главный реаниматолог Минска, когда ее переводили в реанимацию — ее осматривали главврач, замглавврача по хирургии. Переводить в реанимацию решили консилиумом. На тот момент все койки в реанимации были заняты, и в обмен на эту пациентку в отделение перевели другую, но в более стабильном состоянии. Мы делаем для людей все, что только можем, все, что от нас зависит и не зависит. Стараемся для каждого пациента, независимо от того, просят за него родственники или не просят, мы эти вопросы стараемся решать своевременно.

Врач не скрывает, что в реанимации 12 коек и, конечно, положить всех пациентов невозможно.

 — Реаниматологи берут тогда, когда действительно нужна их конкретная специализированная посиндромная помощь, то есть человек действительно нуждается в реанимации. А когда мы еще можем вести у себя в отделении, мы изо всех сил стараемся: даем кислород большим потоком через маску, кладем в прон-позицию и назначаем всю сопутствующую терапию, которую бы пациенту назначали и в реанимации. Аппарата ИВЛ у нас в отделении нет (речь идет не об отделении реанимации. — Прим. TUT.BY). Под давлением на ИВЛ, может, и можно кого-то раздышать, но это тоже не панацея. Это тяжелое вирусное заболевание. Легкие заплывают, и на высоком потоке через ИВЛ не всегда можно пробить слой жидкости, чтобы человек раздышался. Я недавно перевела молодую пациентку, и она уже недели две на ИВЛ. Это вирус — убийца, а не мы виноваты. Мы, наоборот, за каждого пациента боремся.

По словам врача, люди при COVID-19 в основном умирают не от дыхательной недостаточности, а от повышенной свертываемости крови. А свертываемость крови даже при использовании необходимых препаратов при COVID-19 тяжело контролировать.

— Переливание плазмы — тоже не очень безобидная процедура, потому что любое переливание препаратов крови сопряжено с различными осложнениями. Могут быть аллергические реакции, когда может возникнуть анафилактический шок и человека спасти уже нельзя. Тут оцениваются все риски.

Тем временем в приказе Минздрава от 5 июня о медицинской помощи пациентам с коронавирусной инфекцией среди прочего указано, что немедленному направлению в отделения анестезиологии и реанимации без помещения в общесоматическое отделение подлежат пациенты с уровнем сатурации 85% и ниже при дыхании атмосферным воздухом (по результатам пульсоксиметрии), 90% и ниже при подаче кислорода через носовые канюли 5 л/мин.