Кто пережил инсульт в молодости
Ольга Лукинская
Хотя заболевания сердца и сосудов считаются проблемой пожилых людей, они встречаются и в молодом возрасте, даже у тех, кто ведёт здоровый образ жизни. К сожалению, люди, перенёсшие инсульт — острое нарушение мозгового кровообращения — или инфаркт миокарда в молодости, часто сталкиваются с недоверием или даже обвинениями в употреблении наркотиков или допинга: многие не верят, что болезнь может возникнуть «просто так». Мы поговорили с Анастасией Мартыновой о том, как изменилась её жизнь после инсульта в двадцать лет.
Мне двадцать три года, и я работаю исполнительным ассистентом, параллельно веду два проекта: занимаюсь сдачей недвижимости в субаренду в США и отправляю российских моделей работать за границу. Мы с мужем полгода назад уехали из Питера и с тех пор путешествуем в режиме нон-стоп. Сейчас едем зимовать в Сочи — там тепло, а с холодом у меня отношения не очень. Я бодра и болтлива — на первый взгляд, невозможно сказать, что два года назад врачи уверенно пророчили мне остаток жизни в инвалидном кресле.
Я была активным подростком: с шестнадцати лет занималась ушу и по два-три часа в день ходила пешком. В Саратове, откуда я родом, это единственный способ предсказуемо передвигаться, с транспортом вечно какие-то сложности. Как и все, я могла позволить себе выпить с друзьями раз в месяц, но вредных привычек, вроде курения или наркотиков, не было. Моя мама — врач, поэтому вся семья всегда была тщательно обследована, каждый знал о своих особенностях и хронических болезнях.
О том, что у меня могут быть серьёзные проблемы со здоровьем, не было и речи до июня 2015 года. Тогда я только что переехала в Питер к будущему мужу. Однажды утром мы с ним и подругой завтракали, обсуждая заманчивые преимущества жизни в большом городе. Внезапно у меня закружилась голова, и я, не подозревая ни о чём, решила полежать. Когда я села в кровати и взглянула в зеркало, происходящее показалось страшным сном: правый глаз смотрел куда-то вбок, а изображение двоилось. Муж сразу же вызвал скорую. Через пятнадцать минут я уже не могла ходить, как будто сломался какой-то внутренний «уровень» и весь мир повернулся на 45 градусов. Меня это даже немного успокоило — помню, что в любимой книге Оливера Сакса «Человек, который принял жену за шляпу» была целая глава про такой синдром — а значит, это хотя бы знакомо медицине.
К моменту приезда скорой отнялась левая половина тела, причём не так, как будто я её отсидела, а как если бы мозг просто забыл о ней — будто и не было никогда второй руки и ноги. По приезде в больницу начались галлюцинации. Был забавный случай: во время осмотра я заметила, что восточный рисунок на шали врача двигается, о чём и поспешила сообщить. Врач очень забеспокоилась и засуетилась, ведь на ней не было никакой шали. После этого я потеряла сознание и приходила в него лишь пару раз за вечер, галлюцинируя и принимая пришедших поставить капельницы медсестёр за мужа. Это не самая типичная для инсульта картина, поэтому врачи развели руками и сказали: «Мы не знаем, что с вами. Сделаем всё, что можем, но готовьтесь к худшему».
Во время осмотра я заметила, что восточный рисунок на шали врача двигается,
о чём и поспешила сообщить. Врач очень забеспокоилась, ведь на ней не было никакой шали
Как ни странно, диагноз ОНМК — острые нарушения мозгового кровообращения — стал облегчением для всей семьи: поначалу врачи склонялись к рассеянному склерозу или острой нейроинфекции. При таком выборе инсульт звучал как подарок. Диагноз ставили долго и мучительно: на одно только выяснение, что со мной, ушло две недели, куча анализов, штук пять МРТ и усилия десятка врачей. С врачами, кстати, отдельная история: каждый новый специалист говорит, что никакого инсульта у меня быть не может. До сих пор половина времени приёма у любого специалиста околоневрологического профиля уходит на показ снимков МРТ и попытки убедить их в правильности диагноза (не всегда, впрочем, успешные). Как выяснилось, доктора не склонны доверять своим коллегам. Хотя их тоже можно понять, ведь причину инсульта так и не нашли. Самой правдоподобной версией кажется тромб, который забил сосуд в мозгу, а потом исчез. В итоге к ней и пришли за неимением ничего лучшего. Нет ни единой зацепки: я всё ещё абсолютно здоровый человек, только с рубцом внутри головы.
Тем не менее медики разобрались, что у меня случился инсульт, вовремя сделали всё, что нужно, а восстановление пошло семимильными шагами. Уже через день я пришла в сознание, через два могла сама встать на ноги, через три — пройти пару метров. Дольше всего сохранялись косоглазие и двоение в глазах — их пришлось терпеть неделю. После перспективы провести остаток жизни в инвалидном кресле двоение в глазах меня не очень-то пугало, и в свободное от процедур время я подбирала симпатичную пиратскую повязку на глаз в разделе «Карнавал» на ASOS. К счастью, она не понадобилась: зрение восстановилось полностью. Сложнее всего было пережить пару месяцев, когда нельзя было вставать с кровати и гулять; любая нагрузка приводила к ужасной головной боли. Впрочем, этот период я помню только урывками: память после инсульта заметно ухудшилась.
Теперь мне сложно гулять по несколько часов в день и сильные эмоциональные или физические нагрузки (например, кроссфит) мне противопоказаны. Стало сложнее говорить, порой я подолгу вспоминаю нужные слова. Иногда появляется глазная мигрень — это временная потеря части поля зрения. Она пугала только первые пару раз, сейчас я знаю, что это знак — нужно отдохнуть. Пожалуй, стало хуже с какими-то сложными социальными расшаркиваниями, и иногда я могу показаться людям грубой. Юмор стал более детским и примитивным, но это скорее плюс, чем минус: оказывается, многим нравятся шутки про какашки, но все боятся в этом признаться.
Стало сложнее говорить, порой я подолгу вспоминаю нужные слова. Юмор стал более детским и примитивным, но это скорее плюс, чем минус: оказывается, многим нравятся шутки про какашки, но все боятся в этом признаться
Я невероятный везунчик: все, кто лежал со мной в палате, отделались не так легко. У кого-то остались нарушения речи, у кого-то сильно изменилось поведение. В коридоре больницы много людей учатся ходить заново, мучительно, шаг за шагом — и я могу только благодарить бога, что это обошло меня стороной.
Сейчас мне просто нужно прилагать чуть больше усилий, чтобы чувствовать себя хорошо. Ничего суперсложного: не уставать, соблюдать режим сна, спать не менее шести-восьми часов в сутки, хорошо питаться. Ничего такого, чего я бы не делала до инсульта. Но самое главное — нельзя нервничать и переутомляться. Это настоящее искусство, которому я до сих пор не научилась до конца. Только стресс может серьёзно нарушить нормальный уклад моей постинсультной жизни. От переживаний может начаться глазная мигрень или, например, на время пропасть речь. Это очень мотивирует лишний раз не ссориться и не переживать по мелочам. По лекарствам всё просто: нужно всегда иметь при себе запас ингибитора свободнорадикальных процессов, чтобы в случае головной боли или любых странных симптомов принять его. Эти таблетки продаются в каждой аптеке, поэтому с ними ни разу не было каких-то проблем. Перед длительными полётами необходимо принимать аспирин, чтобы исключить риск тромбоза — по этой же причине мне противопоказаны оральные контрацептивы.
Всё время, что я была в больнице, мне не было страшно. У меня удивительные близкие и друзья, я ощущала поддержку со всех сторон, а времени погружаться в мрачные мысли просто не было. Рядом со мной постоянно были мама и муж, каждый день кто-нибудь приходил. Я точно знала, что мне есть на кого положиться, даже при самом плохом раскладе. Наверное, включился какой-то режим заботы об окружающих: я была уверена, что родным гораздо сложнее, чем мне, и поддерживала их, как могла — шутила и улыбалась везде, даже в скорой по пути в больницу.
А вот потом стало тяжелее: смириться с тем, что из здорового и сильного человека ты превратился в пациента, невероятно сложно. В первые месяцы я пыталась делать привычные круговые тренировки и плакала от бессилия, когда не получалось. Сейчас я понимаю, что так напрягаться было ужасно глупо и безответственно, но отрицание есть отрицание. Самое ужасное — это, конечно, страх. Любое головокружение пугало, потому что воспринималось как начинающийся новый инсульт, что уж говорить о безобидных, но пугающих мигренях. Не знаю, как муж пережил столько стресса — я бы, наверное, сломалась. Сейчас, через три года, у меня начались панические атаки на почве пережитого, и я активно с ними воюю, а муж очень мне в этом помогает.
Бывают невероятные советы из серии «тебе просто нужно родить» или «нужно меньше книг читать», но это скорее забавляет:
когда от злости ты можешь потерять речь
на пару часов, начинаешь проще относиться к таким разговорам
Когда всё случилось, врачи долго не верили, что это произошло не по моей вине. Обвиняли в употреблении наркотиков, пытались «расколоть» какими-то полицейскими методами. Впрочем, я их могу понять: далеко не все пациенты сознаются в подобном, а это невероятно важно для правильного лечения.
Мне повезло с окружением, и никто из близких ни разу не осуждал. Конечно, бывают невероятные советы из серии «тебе просто нужно родить», «это тебя муж довёл» или «нужно меньше книг читать», но это скорее забавляет. Когда от злости ты можешь потерять речь на пару часов, начинаешь проще относиться к таким разговорам.
Мне нельзя курить или налегать на алкоголь (а кому можно?), нельзя оказываться в местах, где невозможна медицинская помощь (например, ходить в походы) — но окружающим вполне достаточно твёрдого «я не хочу». Близкие и так знают, что со мной, а дальние знакомые, наверное, думают, что я уже третий год беременна.
В этой истории хеппи-энд был бы невозможен без своевременной помощи, поэтому не нужно бояться вызывать скорую при любых странных неврологических симптомах. Шаткая походка, онемение левой половины тела, тошнота — это классика инсульта, но он может проявляться и совсем по-другому. Настаивайте на МРТ при госпитализации с похожими состояниями, потому что исход инсульта зависит только от скорости оказания помощи. И не нервничайте лишний раз: жизнь без переживаний куда лучше и при отсутствии опасного диагноза.
Источник
Инсульт молодеет с каждым годом. Всё чаще нарушение мозгового кровообращения происходит у мужчин и женщин до 50 лет. Нашей героине было всего 24 года, когда она попала в нижегородскую больницу с сильнейшей головной болью, которая оказалась предвестником болезни. По счастливому стечению обстоятельств Дарина оказалась на операционном столе вовремя, и врачи сделали всё возможное, чтобы последствия инсульта были минимальными. Дарина рассказала нам, как приступ разделил жизнь надвое и научил радоваться простым вещам.
Инсульт у меня случился 31 января 2019 года. В тот день ничего не предвещало беды. Я вместе с коллегами поехала в картинг-центр. И когда проходила круг на большой скорости, почувствовала невыносимую боль – словно что-то взорвалось в голове. Мне стало плохо, я сжала зубы и подумала: «Главное – не упасть в обморок». После чего потеряла сознание, и мой карт на полном ходу взрезался в ограждение. Минут через двадцать я очнулась. Пока ждали скорую, я сама передвигалась, выходила на улицу, хотя в таких случаях человек должен находиться в горизонтальном положении. Просто окружающие не знали толком, что со мной случилось и что нужно делать. Помню, как ехала на скорой, как долго ждала очереди на прием. Дежурный доктор направил меня в реанимацию, и уже на следующий день врачи приняли решение об операции. У меня был геморрагический инсульт – произошел разрыв артериальной аневризмы. К моему огромному счастью, это случилось прямо во время операции и поэтому последствия инсульта оказались минимальными. Сама операция длилась около шести часов. Врачи сказали моей маме, что шансы выжить – 50 на 50. Когда мы ехали в скорой, я слышала, как фельдшеры обсуждали, куда меня везти. Кто-то предложил в травмпункт, так как предполагалось, что я просто сильно ударилась во время заезда. Но потом все-таки приняли решение везти меня в городскую больницу № 39, где есть нейрореанимационное отделение. Там работает великолепная команда врачей, которая спасла мне жизнь. Я благодарна нейрохирургам городской больница №39 Кравцу Леониду Яковлевичу и Смирнову Павлу Васильевичу. Очень им признательна.
Уже после инсульта я проанализировала свое состояние, чтобы разобраться, как это случилось. И поняла, что у инсульта были предвестники. Так, за несколько дней до Нового года мы с подругами собирались в Европу. Накануне я много работала, накопились стресс и усталость, и хотелось поскорее улететь. 26 декабря я вышла из подъезда с тяжелыми сумками и впервые почувствовала резкую головную боль. Когда села в такси, меня затошнило. Но я не придала этому значения: мол, пройдет. Мысли обратиться к врачам не возникло. Мне хотелось спокойно улететь на отдых. Примерно через сутки меня отпустило: голова уже не болела, но все же чувствовался определенный дискомфорт. Прилетев домой, вышла на мороз – и опять голову пронзила резкая боль, подступила тошнота. После этого случая я обратилась к неврологу. Мне сделали МРТ, но никакой патологии не нашли. Врач решил, что боль возникает на фоне остеохондроза шейного отдела, и назначил курс физиотерапии. А через 2 недели случился инсульт.
«Тогда я об инсульте практически ничего не знала. Уже потом выяснила, что у бабушки были инсульт и инфаркт. Правда, ей было на тот момент 72 года. Как и многие из нас, я думала, что со мной этого никогда не случится. Нам кажется, что это где-то, когда-то, но в моей жизни никогда не будет. К сожалению, это случается.»
То, что происходило в реанимации, я помню смутно. Помню, что перед операцией нужно было подписать документы, а еще сказали, что необходимо побрить голову. Первая реакция: «Нет!» Меня стали убеждать, что это необходимо, поскольку будут делать трепанацию. Так в одну минуту я лишилась густых и длинных, по лопатки, волос. Меня очень поддержали медсестры, работающие в реанимации: говорили, что такая «стрижка» мне тоже очень идет и обещали прийти пить чай, когда переведут в обычную палату. Во время операции повредили мышцу глаза, и некоторое время он сам не открывался, а при открытии смотрел в другую сторону.
Когда ты помнишь себя симпатичной девочкой с длинными волосами и пухлыми губами, а после болезни видишь в зеркале лысую девушку со шрамом и с закрытым глазом – это тяжело. Но я достаточно быстро приняла ситуацию. Первая мысль при взгляде на себя была такая: «Как хорошо, что у меня маленький нос и правильная форма черепа!» Вторая: «Хочу устроить фотосессию с лошадьми». И потом эта идея меня очень поддерживала.
Для человека, перенесшего инсульт, невероятно важно участие родных. Благодаря сильнейшей моральной поддержке близких я настроилась на выздоровление. В первую очередь хочу сказать спасибо моей маме Ларисе Михайловне. Еще когда я лежала в реанимации, в голове билась единственная мысль: «Мне надо увидеть маму!» И вот как-то я открываю глаза и вижу, что ко мне в палату с улыбкой заходит мама. С этого времени я успокоилась, сказала себе: «Всё будет хорошо!» – это переломный момент в моей борьбе с болезнью.
После инсульта самыми опасными являются первые две недели, когда ситуация может измениться и человек может в любую минуту умереть. Мама постоянно находилась рядом. Она говорила: «Все будет хорошо». Это ее любимая фраза по жизни. Мама смотрела на меня и улыбалась. Конечно, ей было очень тяжело: когда она выходила из комнаты, то плакала. Но потом возвращалась в палату и заряжала меня. Еще мне очень помогали друзья, во многом благодаря их участию я пошла на поправку. Конечно, накрывало полное отчаяние, но по себе знаю, что физическое восстановление начинается тогда, когда ты настроен выздороветь. Позже я познакомилась с девушками, которые тоже перенесли инсульт в раннем возрасте, 26–30-летние. В беседе мы все сошлись на том, что первым делом нужно восстановиться морально.
Самым тяжелым для меня стало сообщение врачей о том, что в ближайшие полгода мне ничего нельзя. Под запретом оказалось всё, что я любила: кофе, тренировки, перелеты, баня, ванна, минимальное присутствие солнца, вождение автомобиля. До инсульта я была человеком с длинными волосами, которому все можно, а тут ты лысая девочка с закрытым глазом, которой ничего нельзя. Когда ты гиперактивный и постоянно куда-то бежишь в потоке дел, очень тяжело принять такие перемены.
Уже в первую неделю после инсульта я спрашивала врача: «Когда меня выпишут? Мне надо на работу, у меня проекты, они без меня не справятся». Даже мысли не возникало, что здоровье важнее. Это понимание пришло позже, когда я начала осваивать новый для себя образ жизни.
После инсульта у меня было легкое онеменение левой руки и небольшая потеря памяти.
«Например, я не могла назвать грушу грушей, так как не помнила это слово. Плюс были сложности с формулировкой: начало брала у одного слова, окончание – у другого.»
Чтобы скорее восстановиться, я самостоятельно занималась дома: раскрашивала детские раскраски, выполняла какие-то несложные задания. Книги читала и параллельно слушала аудиозапись, потому что визуальная информация не воспринималась. Такая упорная и конкретная работа шла почти два месяца. К сожалению, не бывает, чтобы последствия исчезли раз и навсегда. Даже сейчас, спустя девять месяцев, у меня периодически проявляются «особенности» мышления. Врачи говорят, что восстановление занимает минимум год.
До болезни я возглавляла отдел маркетинговых исследований. Руководителем я стала в 22 года. Моя работа заключалась в решении проблем. По сути я находилась в постоянном стрессе, всегда на связи. Даже дома я практически каждый вечер открывала ноутбук и продолжала работать. Так было всегда: если мне нравилось какое-то дело, я погружалась в него с головой. Причем неважно, работа это или хобби. Это моя личная ошибка. Постепенно усталость и напряжение накапливались. Ко всему прочему я гиперответственный и очень эмоциональный человек. Думаю, в сумме это и привело к инсульту.
«Буквально накануне приступа я отправила коллеге сообщение: «Я закончилась».»
Теперь понимаю: если бы не болезнь, то я так и не вырвалась бы из этого потока и работала до сих пор, не испытывая удовлетворения. Теперь понимаю, что в моей жизни был диссонанс: я хотела одного, а делала другое. Хотелось спокойствия, вести размеренную жизнь и ходить в театр, но я постоянно куда-то бежала, что и привело к таким последствиям.
Я благодарна инсульту за то, что он произошел. Болезнь заставила меня переоценить многие вещи. Я обрела спокойствие. Теперь мне не хочется так отчаянно «рвать» какую-либо работу. Могу «без дела» проводить время, смотреть фильмы, не заглядывая в телефон, просто отдыхать, расслабляться. Теперь я понимаю, насколько ценна сама жизнь. Важно получать эмоции, любить близких и уделять им время, надо путешествовать, знакомиться с новыми людьми, развиваться осознанно и гармонично.
Такое перестраивание тяжело мне дается. Я всегда была человеком, которому нужно всё сейчас и сразу. Попусту терять время для меня совершенно недопустимо. Сейчас я понимаю, что какие-то моменты нужно отпускать и не придавать большого значения негативным ситуациям. Главное – принимать себя такой, какая ты есть, а переживания направлять, например, на добрые дела. Теперь я учусь беречь себя. Мне дан урок, и хватило одного раза. Надеюсь, больше меня учить не станут.
В период восстановления после инсульта иногда казалось, что больше ничего хорошего в жизни не будет, что я никогда не создам семью. Это естественно. Но я настроила себя, что это лишь этап и все пройдет. Сегодняшняя Дарина более улыбчивая, не такая упорядоченная, более расслабленная, более творческая и открытая. Что еще? А, да, у меня появился шрам, и я стала блондинкой, хотя раньше об этом и думать не хотела. Теперь понимаю: ни от чего нельзя зарекаться. Сейчас потихоньку начала заниматься спортом, отращиваю каре, веду «Инстаграм» и ищу дело по душе. Как говорит мама, «тебе можно всё, только аккуратно».
Тем, кто пережил инсульт и восстанавливается сейчас, хочу сказать – не отчаивайтесь. Заряжайте себя хорошими эмоциями, смотрите на людей, которые победили болезнь. Если у вас не будет нужного морального настроя, у вас ничего не получится. Ищите поддержку у своих близких. Общайтесь с людьми, которые заряжают вас на позитив и говорят, что все будет хорошо. Не ленитесь, занимайтесь, проверяйте себя на прочность – каждый день делайте чуть больше, чем вчера. За это вам обязательно воздастся сторицей. Всем читателям желаю крепкого-крепкого здоровья.
Источник