Как заставить человека после инсульта работать над собой

Около 150 тысяч украинцев ежегодно переживают инсульт. Так говорит статистика. Он может «ударить» по работе тела, мышлению и общению.

Инсульт угрожает на протяжении жизни каждому третьему взрослому, который сейчас живет в Украине, — говорит врач-невролог Юрий Фломин, заведующий Инсультным центром клиники «Обериг», кандидат меднаук и эксперт Министерства здравоохранения.

К счастью, большинство пациентов с инсультом не умирают, даже если их вообще не лечить. Но тогда у большинства выживших будут серьезные последствия (нарушение движений, речи, зрения, чувствительности, умственных функций и т. д.).

Если же в стационаре есть реабилитация, это позволяет около 2/3 пациентов сделать независимыми от посторонней помощи. Если нет — люди остаются зависимыми.

Какой должна быть реабилитация после инсульта и как взрослые заново учатся стоять, ходить и говорить — в репортаже из Инсультного центра «Обериг».

***

 — Я хочу ходить, так хочется! Дома хозяйство есть: куры, утки, три собаки и кот. Хочется к ним вернуться. Дочь ругается, говорит: «Мама, ты избавься от всего». А я не могу! У меня такие красивые утята! Огородик есть небольшой, большой не обработаю, потому что давление высокое. Хочу поправиться, чтобы рукой хоть картошку чистить, — 63-летняя Галина Николаевна сидит на коляске в своей палате.

Выводит на белом листе восьмерки — после инсульта руку разрабатывает. Радуется, что может поднимать ее вверх, потому что сначала не могла и пошевелить. Не удавалось и маркер в руке удержать. А теперь медленно, детскими, но четкими буквами, пишет свое имя и фамилию.

 — Я выписывала паспорта, комсомольские билеты. А теперь и фамилии своей хорошо не напишу, доча. Аж переживаю, — говорит. Но тут же добавляет. — Я уже рукой орехи беру.

Галина по профессии — библиотекарь. При жизни успела поработать в райкоме партии, райсовете, детском саду и полиции. Сейчас на пенсии. Инсульт у нее случился две недели назад. Была дома в Талаевке, райцентре на Черниговщине, когда закружилась голова. Закрутит — отпустит, и так по кругу. А потом раз — речь отобрало, ноги замерли, двигать ими не могла.

 — Я сразу почувствовала, что инсульт. Перестала разговаривать, как надо, по дому слонялась. 240 давление было.

Галина вызвала бригаду медиков, которые повезли ее в центральную райбольницу. Сбивали высокое давление. Но компьютерную томографию — обязательную процедуру при подозрении на инсульт — не делали. Потому что ее в больнице нет. А без этого лечить инсульт неэффективно, так как неизвестно, что в мозгу произошло и какие участки повреждены.

К Галине приехала дочь с мужем, чтобы забрать в Киев. Было воскресенье.

 — Леночка, дочь, переживала очень. Она хочет, чтобы мама была возле нее. Они ждали, чтобы в понедельник пришел врач. В субботу врач приходил, а в воскресенье никто. Я просто лежала и все.

Семья решила везти маму в Киев в Инсультный центр.

 — Я была никакая, вот-вот умру. Плохо говорила, отобрало руку-ногу, глотать не могла. Мне все протертое давали, — вспоминает женщина по дороге на занятие с логопедом. — Еще не так говорю, как говорила. Немножко заикаюсь.

Нарушение глотания — довольно распространенная проблема при инсульте. Если кормить человека без проверки, это может привести к воспалению легких. И, в итоге, даже к смерти. Поэтому медсестры при поступлении пациентов, кроме других процедур, проверяют глотание.

Быстро подключаются физические терапевты. После анализов и тестов определяют потребности пациента и разрабатывают программу. У большинства пациентов центра цель № 1 — снова ходить.

Пока они преимущественно передвигаются на колясках, потому что без поддержки есть риск падения.

Жш-ш-ш… Жш… Самый распространенный звук в центре. Это пациенты на колясках катаются по коридору. Их поощряют за это, чтобы на занятиях, где они будут учиться ходить, не кружилась сильно голова.

— К тому же, так человек формирует новые нейронные связи, общается с другими, — объясняет старший педагог Сергей.

Галина любит в коляске ездить. Говорит, не хочет лежать и в потолок смотреть. Она здесь уже две недели. Посещает по 4 занятия по реабилитации в день. Вздыхает, отдыхает — и снова направляется по коридору с реабилитологом Сашей. Даже через весь коридор смогла пройти сама без дополнительной поддержки, Саша только страховал на всякий случай.

 — Какая вы молодец! — хвалит женщину.

 — Ой-й-й… — тяжело выдыхает Галина. Тренировка ходьбы отнимает много сил. Садится отдохнуть в кресло.

 — Сейчас сами встаете, сами все делаете, я вам доверяю на все 100%, — подбадривает реабилитолог.

Выдох, сосредоточилась, встала. Шаг, шаг… Реабилитолог Сергей просит Сашу добавить веса. Галине обматывают талию, цепляя дополнительный вес за спину.

 — Вечно это Сережка что-то придумает… — выдыхает пациентка.

 — Вам потом будет легче ходить, — подбадривает специалист.

 — Саша-реабилитолог старается, но еще нога немного тянется. Сказал, что на этой неделе уже пойдем на улицу, — с нотками гордости в голосе потом скажет Галина.

***

Реабилитация основывается на том, что центральную нервную систему пациента, пережившего инсульт, учат работать иначе. Ведь часть мозга при инсульте часто умирает, и ее уже не восстановишь. К счастью, мозг может перестраивать свою работу, имеет так называемую нейропластичность.

 — Это похоже на то, как, когда проспект Победы закрыт, водитель ищет объезд, чтобы добраться до нужной точки, — объясняет руководитель Инсультного центра, доктор Юрий Фломин. — Нейропластичность лучше всего работает в первые дни и недели от начала заболевания. Как теплая глина. Пока она мягкая, из нее можно что-то лепить, а когда проходит время и она засыхает — трудно уже что-то сделать.

Поэтому так важно при инсульте вовремя его диагностировать и начать правильное лечение и реабилитацию. А с этим в Украине проблемы. Рабочая группа совместно с Ассоциацией борьбы с инсультом в прошлом проанализировала ситуацию с инсультом в Украине. Обнаружила, что из 500 медучреждений, куда везут пациентов с инсультом, только 10% соответствуют минимальным требованиям. Остальные — 90% — не оказывают современной помощи.

Ее отсутствие на себе хорошо почувствовала 44-летняя Людмила, соседка Галины по палате. Люда живет в селе возле Павлограда, Днепропетровской области.

Она больше двух лет была лежачей после инсульта. А теперь приехала в Инсультный центр и учится стоять на ногах. Инсульт к ней подкрался незаметно, как и ко многим другим. Встала утром, обошла хозяйство, дала курам корм, собралась и вышла из дома на работу. Люда работала на шахте 18 лет, выдавала шахтерам фонари перед работой и проверяла уровень метана в шахте.

 — По дороге на работу меня как бросило по дороге! Прогребло. Встала на ноги, залезла в дом, покупалась и пошла на автобус на работу. Проработала дневную и ночную смены. Села за стол писать — и меня бросило к другому столу. Пошла на автобус, приехала домой и пошла в больницу.

Сельский семейный врач без обследования выписал Люде список препаратов. Она пошла в аптеку, и снова упала в коридоре. Ее занесли в «скорую» и повезли в райбольницу.

 — Я там две недели в больнице пролежала, толку никакого. Давали капельницы, обезболивающие уколы и все.

 — А КТ делали? (его обязательно следует делать, чтобы знать, что у человека в голове произошло, это может быть вообще не инсульт, а опухоль в мозге, например — Ред.)

 — Ничего такого.

Из райбольницы Люду выписали домой. Говорит, даже не знала, что пережила инсульт. Из дома она еще поехала в Днепр в больницу имени Мечникова. А там ей сказали, что произошел инсульт. Еще там пролежала две недели.

 — Но там тоже нет реабилитологов. Отправили меня оттуда домой, и так я уже дома лежала. Я обезболивающие пила, а когда очень болело, мама уколы колола. Два года за мной мама ухаживала, которой 83 года и которая ходит на костылях! А потом брат узнал об этом центре и привез меня сюда.

 — У нас 1.5−2 недели ушло на то, чтобы укрепить мышцы Люды. Теперь работаем над равновесием. Где-то на 5% Люда опирается в левую ногу (инсульт парализовал левую сторону — Авт.), Основная нога — правая, — объясняет реабилитолог Сергей.

На очередном занятии по физической реабилитации Люду ставят на вертикализатор. Или, как смеются медики, шайтан-машину.

 — Она полезна. Пациенты на ней учатся стоять, быть снова в вертикальном положении. При слабости ягодичных мышц подключаем дотягивания вправо, влево, вперед, — объясняет Сергей, пока осматривает ноги пациентки. — Люда, я тебе скажу, что за две недели ого результат!

Люде также разгибают и разрабатывают левую руку, которая после инсульта сжалась в кулак и совсем не разгибалась.

 — Сначала очень сильная боль была. Прикоснуться к руке — болит. Сюда как приехала, начали работать с рукой, то болело очень.

Сейчас уже нет. Люда до 6 часов в день носит специальный ортез, который держит руку раскрытой и не дает снова зажаться в кулак.

Сейчас Люде трудно, но взять пальцами что-то может, а вот отпустить — уже проблема. И ее главная задача, говорит, встать на ноги.

 — Когда-то у нас и поросята были, и уточки, и курочки, а сейчас и кота нету, одна собачка маленькая, некому ухаживать. Если бы Бог дал здоровье, то еще какую-то курочку бы держала.

 — Сейчас будем приседать. Как только касаетесь попой стола, сразу встаем. Встаем, встаем! Максимально выравниваемся, — говорит Люде физический терапевт во время занятия. Он учит ее вставать из положения сидя и стоять ровно.

 — У меня нога левая аж перекашивается… Ой, попа тяжелая, — смеется, когда надо вставать.

 — Попу немного вправо, и плечо тоже. Стоим. Как ощущения? — спрашивает физический терапевт.

 — Ненормальное состояние. Будто индюки какие прибегают и клюют. Не могу объяснить.

 — Поверните голову вправо-влево, как сейчас? Тоже индюки?

 — Да.

Поставить на ноги человека, два года лежавшего, — задача не из простых. Поврежденная нога была вывернута. Поэтому Люда ходит теперь в ортезах, которые зафиксируют надпяточно-голеностопный сустав. Они имеют небольшой каблук, который будет помогать ходить самостоятельно. Со временем Люда будет спиливать каблук. Сначала это больно, каждый шаг дается с трудом и слезами. И только тяжелая работа над собой даст результаты.

С ортезом можно ходить и до конца жизни, все зависит от индивидуальных особенностей человека, насколько он может восстановиться, как объясняет реабилитолог.

 — Часто пациенты ждут от нас больше, чем мы можем сделать, — объясняет Сергей. Каждое утро к 10 часам он составляет и вывешивает график в день. Для этого он выслушивает врачей, медсестры передают обследования пациентов. Каждый пациент имеет до трех часов практики, человек работает со специалистом и восстанавливает свои повреждения.

 — Планирую так, чтобы у пациентов было время на отдых. Сразу после физических нагрузок, например, человек хуже у логопедов работает, потому что устал. Восстановление таких простых, казалось бы, вещей — тяжелая работа.

***

В Инсультном центре пациентов не только реабилитируют, но также ухаживают за ними. Сейчас в отделении 14 пациентов. Ежедневно им помогают 4 медсестры. Медсестры следят, чтобы пациенты приняли все необходимые лекарства и выполнили назначения врача, вовремя пошли на занятия с логопедом или реабилитологом.

Помогают помыться, одеться, сходить в туалет. Кого надо — кормят. Кто еще не может сам — тому чистят ротовую полость, чтобы инфекции не завелись. Когда пациент нажимает кнопку вызова, выполняют его просьбы: или воды подать, или одеялом укрыть, или помочь, когда он лежа в туалет сходил. У одной из пациенток слезы навернулись, когда рассказывала, как она рада, что уже сама может пойти в туалет.

***

За два дня наблюдений за пациентами центра сложилось впечатление, что мужчины больше злятся на свой инсульт, чем женщины.

Когда они, взрослые «мужики» с проседью в волосах, должны выполнять детские упражнения, чтобы заново научиться вставать, ходить, управлять своей поврежденной рукой и ногой, а иногда и носить памперс.

 — Зеркало — покажите, где оно в комнате, — просит на занятии логопед Виктора (имя изменено), который заново восстанавливает свое восприятие слов. Оба сидят перед большим зеркалом.

 — Так-так-так… — сосредоточенно озирается по комнате мужчина средних лет.

 — Это зеркало? — показывает на предмет логопед. — Да? Хорошо.

После упражнений на сочетание названий предметов с тем, где они в комнате, логопед переходит к произнесению слов.

 — Зи-ма! — просит повторить логопед.

 — Ты-ка! — получается у Виктора.

 — Ма-ли-но-во-е ва-ре-нье, — произносит логопед.

 — Ка-во-о-ки ки-ре-ка, — удается повторить пациенту.

Он злится, что не получается, поэтому иногда не сдерживается и матерится.

Другой пациент, мускулистый мужчина средних лет, между тем учится пересаживаться с коляски, а через несколько часов ходит с реабилитологом по коридору. Сконцентрирован. И как-то даже раздражен. Восстановление ходьбы требует и силовых нагрузок. На этом занятии его учат переступать через небольшие деревянные брусочки.

 — Чтобы поднять слабую ногу, надо сделать усилие. Чтобы поднять другую ногу, надо удержать равновесие на слабой опорной, — объясняет специалист.

У этого пациента есть такое явление как neglect — игнорирование пространства слева от него, объясняет Сергей:

 — Например, человеку все равно, где его поврежденная конечность. Спрашиваешь, где ваша рука. Человек начинает щупать себя, ища. О, нашлась. Как-то наша пациентка так обиделась на свою руку, просто бросала ее о стену, до гипертонического криза доходило. С неглектом справляемся постоянным зрительным контактом.

Когда мужчина сгибает ногу лежа, Сергей просит его смотреть на колено своей поврежденной ноги.

Инсульт поражает не только пожилых людей. Четверть людей с инсультом пережили его в 18−65 лет.

***

Сентябрь 2018. 23-летняя Полина Кутько выходит из комнаты харьковского студенческого общежития и идет в туалет. Возвращается — чувствует, что ее «тянет» вниз. Пытается подняться — не получается. Тело не слушается.

«Посплю», — подумала. Полтора часа в туалете пролежала. Студенты нашли ее, перенесли в комнату и вызвали «скорую».

 — Бригада приехала, я была сонная. Медики посмотрели: «Наверное, наркоманка», — вспоминает Полина.

«Скорая» забрала ее. Повезла в одну больницу, потом в другую, третью… В результате Полину оставили в наркодиспансере. Не проверив ни единого признака инсульта.

 — Представьте: палата на 15 человек. Врач посмотрел на меня и не спросил даже, как меня зовут. Не попросил даже поднять руки (если человек не может симметрично поднять две руки — это один из признаков инсульта — Авт.).

Врач пытался говорить со мной, а я не могла. Пыталась что-то сказать, а рот не слушал. Пробую написать что-то врачу, смотрю на надпись: «Это что?». Какие-то цифры, буквы, но я их не понимаю.

 — Мне еще руки и ноги привязали к кровати. Правая рука вообще не работала, левая пыталась выбраться.

В диспансере Полина и заночевала, потеряв первые «золотые» часы, в которые следует помочь человеку с инсультом. Утром следующего дня в палату зашел другой врач. Посмотрел на Полину: «Боже, у нее инсульт! Посмотрите на асимметрию лица».

Парень Полины, который был рядом, позвонил ее родителям. Приехал папа, забрал дочь в больницу, сделали сканирование мозга. Оно показало, что у Полины пострадало левое полушарие мозга, зона, в основном отвечающая за речь. Память не задело.

Задело правую руку, и она восстановилась быстро. За несколько дней Полина начала двигать рукой, потом смогла управлять пальцами.

А вот с речью было сложнее. Первые три дня после инсульта Полина не говорила. В больнице с ней начала заниматься логопед, а затем родители забрали ее к себе под Киев. Там уже Полина начала заниматься с логопедом Инсультного центра «Оберег» Юлией Защипась.

Сначала было сложно. Полчаса Полина еще выдерживала, а на полтора часа уже себя заставляла. Кроме логопеда, в реабилитацию включались еще мама и бабушка.

 — У Полинки, как и у большинства пациентов, были проблемы с афазией. Это нарушение речи. Она понимала, что хочет сказать, но не могла произнести. Было затруднено понимание более сложных языковых конструкций. Поэтому мы работали над этим и параллельно — над произношением, — объясняет логопед.

Сначала Юлия приезжала к Полине домой, а потом предложила ей приходить в клинику — для социализации и общения с другими. Сейчас Полине — 25. У нее четкая речь, иногда говорит на суржике и немного теряется еще в цифрах. Говорит по-русски и вставляет иногда украинские слова, потому что забывает, как они на русском. И наоборот.

Также Полина уже работает старшей лаборанткой в Национальном университете пищевых технологий на кафедре технологий мяса и мясных продуктов. Она — инженер-биотехнолог. А также — волонтер в Инсультном центре. Время от времени приходит и помогает другим больным, показывая на собственном примере, что реабилитация возможна.