Я думаю что у меня инсульта
Ñðàçó ñêàæó ê ìåäèêàì ó ìåíÿ ïðåòåíçèé íåò. Íàîáîðîò, êàê ìîãó âñåãäà âûðàæàþ èì îãðîìíóþ áëàãîäàðíîñòü çà èõ òðóä, è ìîè ïîñòû çäåñü òîìó ïîäòâåðæäåíèå. Íî ÷òî-òî ó ìåíÿ ñëåãêà «ïðèãîðåëî»
Â÷åðà óòðîì ïîåõàëà íà ñîáåñåäîâàíèå ïî ïîâîäó íîâîé ðàáîòû. Æàðàààà. Çíàÿ, ÷òî íàäî áåðå÷üñÿ, âûáèðàëà ìàðøðóò, ÷òîá ïîïðîõëàäíåå ìåòðî äà íîâîìîäíûå àâòîáóñû ñ êîíäåÿìè. Ïîñëå ñîáåñåäîâàíèÿ çàøëà â ìåñòíûé ÒÖ, óìûëàñü õîëîäíîé âîäîé â òóàëåòå, ïîáðîäèëà ïî ïóñòûì ïîêà åùå ýòàæàì, ñîáðàëàñü åõàòü äîìîé.
È òóò áàõíóëî-ïîòÿíóëî è çíàêîìî çàòðåïûõàëîñü â ãðóäè. Ïóëüñ õîðîøî çà 200, ÿ óæå óãàäûâàþ ÷àñòîòó… «Ðóáèòü» íà÷èíàåò ïî÷òè ñðàçó. Ïî ñïèíå õîëîäíûé ïîò, öåïëÿþñü çà áëèæàéøóþ ñòåíó, ïî íåé æå àêêóðàòíî ñïîëçàþ íà ïîë, ÷òîáû íå ðàçáèòü ãîëîâó ïðè ïàäåíèè, ñàæóñü íà ïîïó. Ïåðåä ãëàçàìè ñïëîøü «ìóõè», ñòàðàþñü íå ïàíèêîâàòü è äûøàòü-äûøàòü-äûøàòü… Íàîùóïü âûòàñêèâàþ èç êàðìàøêà ñóìêè ìîþ ïåðñîíàëüíóþ «ñêîðóþ» – ïàðó òàáëåòîê àíòèàðèòìèêà, ðàçæåâàòü, ïîä ÿçûê, ÷òîá áûñòðåå. Âî ðòó ñóøü, äàæå íå ÷óâñòâóþ ãîðå÷è òàáëåòîê. Êî ìíå êòî-òî ïîäõîäèò, ñïðàøèâàåò «ïëîõî? âûçâàòü ñêîðóþ?». Âûëåïëÿþ ãóáàìè «íåò..ñïàñèáî..ñåé÷àñ ïðîéäåò», íî, âèäèìî, ïîëó÷àåòñÿ íåóáåäèòåëüíî, ò.ê. ñêîðóþ ãðîìêî òðåáóþò âûçâàòü óæå íåñêîëüêî ãîëîñîâ. Ïîíèìàÿ, ÷òî ñåãîäíÿ ÿ «âëÿïàëàñü», òùàòåëüíî ïðîãîâàðèâàþ áëèæàéøåé ôèãóðå «ñêàæèòå ñêîðîé, ÷òî àðèòìèÿ, âïâ, áûë èíñóëüò». È äàëüøå ìíå óæå âñå áåçðàçëè÷íî, ÿ ïðîñòî áîðþñü çà êàæäûé âäîõ êàê çà âåëè÷àéøóþ â ìèðå äðàãîöåííîñòü
×åðåç êàêîå-òî âðåìÿ, êîãäà íà÷àëè äåéñòâîâàòü òàáëåòêè, ïðèøëà â ñåáÿ ëåæó, íà ïîëó, íà áîêó, ìåíÿ ïðèäåðæèâàåò æåíùèíà. Ïûòàþñü ïîâåðíóòüñÿ, ÷òîáû ïîáëàãîäàðèòü çà ïîìîùü, è òóò áàõ â ïðàâîì ãëàçó êòî-òî âûêëþ÷àåò ñâåò. Ñëîâíî ðàçîì ìíå íàëåïèëè ÷åðíóþ ïèðàòñêóþ ïîâÿçêó. Òÿíóñü ïîòåðåòü ãëàç èèèè.. íîâîå îòêðûòèå – ëåâàÿ ðóêà ìíå áîëüøå íå ïðèíàäëåæèò. Áîæå, íåò íåóæåëè îïÿòü?!..áàðàõòàþñü íà ïîëó, êàê ïåðåâåðíóòûé æóê, ñóäîðîæíî ïðîâåðÿÿ, ÷òî ó ìåíÿ åùå îòêàçàëî. Íåò, òîëüêî ëåâàÿ ðóêà è ïðàâûé ãëàç êàê æå òàê.. òîãäà, ïðè èíñóëüòå, ÿ ñîâñåì íå ÷óâñòâîâàëà âñþ ëåâóþ ïîëîâèíó ðóêó è íîãó, è ãðóäíûå ìûøöû ñëåâà..
«Ìèõà, ñêîðàÿ ïîäúåõàëà, âåäåì, äåðæèòåñü» – ðàöèÿ îõðàííèêà. Âèäèìî, íåðàâíîäóøíûå ëþäè èç ÒÖ íàâåëè øîðîõó ïî 003 è 112 ïðèåõàëè ÁÈÒû, ò.å. ðåàíèìàöèîííàÿ áðèãàäà. Òðîå, ìóæ÷èíû. Âñ¸ î÷åíü áûñòðî, öåïêî, áåç ñàíòèìåíòîâ è ëèøíèõ ðàçãîâîðîâ ïóëüñ, ïóëüñîêñèìåòð íà ïàëåö, äàâëåíèå. Ìÿãêèå íîñèëêè, òåìíàÿ ïðîõëàäà ãðóçîâîãî ëèôòà, ãîðÿ÷èé è ñëåïÿùèé ìîðîê óëèöû. ×óâñòâóþ, ÷òî ïóëü ÷óòü ðåäååò òàáëåòêè ðàáîòàþò, íî ïàíèêà ñòðàøíåéøàÿ âíóòðè ÷òî ñî ìíîé?! Ïî÷åìó îòêàçàëè ðóêà è ãëàç?!.. Ìåíÿ çàêàòûâàþò â ñàëîí «ñêîðîé», íàöåïëÿþò ýëåêòðîäû, ÝÊÃ, ïàðàëëåëüíî ÷èòàþò âûïèñêó èç èñòîðèè áîëåçíè (âñåãäà íîøó ñ ñîáîé â ïàñïîðòå, ðÿäîì ñ ïîëèñàìè), çàðÿæàþò â êàïåëüíèöó êîðäàðîí ìîé ñïàñèòåëü… «Ïîðàáîòàé êóëà÷êîì» – «à íåò», ãîâîðþ, «ðóêó íå ÷óâñòâóþ». Ëåãêèé íàïðÿã ó âñåõ. «×òî åùå íå ÷óâñòâóåøü?» – «Ãëàç íå âèäèò». Ñòàðøèé â ðàöèþ çàïðàøèâàåò: «ÎÍÌÊ, 40 ëåò, òÿæåëàÿ, êóäà åäåì?…» ÎÍÌÊ..îí æå èíñóëüò..áîæå..â ãîëîâå ñðàçó âñïëûâàåò âåñü ýòîò êîøìàð, ÷òî íàêðûë ìåíÿ ãîä íàçàä..íî òîãäà ÿ íå çíàëà è íå ïîíèìàëà âñåõ ðèñêîâ, à òåïåðü, ïðîéäÿ «ïî êðàþ», çíàþ ñëèøêîì õîðîøî.
Ìåñòî íà ãîñïèòàëèçàöèþ äàþò â äàëåêîé îò ìîåãî äîìà áîëüíèöå, ÿ òàì åùå íå ëåæàëà íè ðàçó. Âèäèìî, èç-çà êîðîíàâèðóñà ÷àñòü ñòàöèîíàðîâ â ãîðîäå çàêðûòà, ÷àñòü ïåðåïðîôèëèðîâàíà, è ñêîðàÿ âîçèò òîëüêî òóäà, êóäà ðàçðåøàò ïî êàæäîìó êîíêðåòíîìó ñëó÷àþ.
Åäåì áûñòðî, ñî âñåé «öâåòîìóçûêîé», ìåíÿ ÷óòêî áäÿò, äàò÷èêè íå ñíèìàþò. Ïóëüñ ïîä êàïåëüíèöåé óðåæàåòñÿ ñëûøó ïî ïèñêó ïóëüñîêñèìåòðà. ß ñîâåðøåííî ðàçäàâëåíà ñèòóàöèåé, òèõîíüêî ìó÷àþ îíåìåâøóþ ðóêó, ïûòàÿñü ñîãíóòü õîòÿ áû ïàëüöû è î ÷óäî! ê êîíöó ïîåçäêè íà÷èíàþ ÷óâñòâîâàòü òðè ïàëüöà èç ïÿòè, íåìíîãî ïîäíèìàþ ëàäîíü îò êàòàëêè. Ïåëåíà íà ãëàçó òîæå íåìíîãî ñâåòëååò.
Ïðèåõàëè. Âåçóò â ïðèåìíèê. È òóò íà÷àëîñü. Äâåðü íà çàìêå. Ñòàðøèé íàøåé áðèãàäû çâîíèò è ñòó÷èò, åìó â îòâåò òèøèíà, ïîòîì – «æäèòå!». Ñòàðøèé ñðûâàåòñÿ: «Êàêîå æäèòå, á..! Ó ìåíÿ òóò àðèòìè÷åñêèé øîê, ÎÍÌÊ!» ×òî-òî îòâå÷àþò ñ òîé ñòîðîíû. «ß ïîåõàë òîãäà â äðóãóþ áîëüíèöó, ðàçâîðà÷èâàéòå êàòàëêó, ðåáÿòà!» Îòêðûëè. «È ÷¸ âû âñå íåðâíûå êàêèå âñ¸ âîçþò è îðóò » Çàâåçëè â ïàëàòó, ïåðåêëàäûâàòü íåêóäà. Æäåì âðà÷à. Æäåì æäåì æäåì Ñòàðøèé, ìàòþêíóâøèñü, óáåæàë âèäèìî, íà ïîèñêè. ß ïðîäîëæàþ ìó÷àòü ðóêó è ïðîìàðãèâàòü ãëàç. Âñå ëó÷øå è ëó÷øå, – îòïóñêàåò! Äåëþñü îòêðûòèåì ñ ôåëüäøåðîì, êîòîðûé îñòàëñÿ âîçëå ìåíÿ. Ïàðåíü óëûáàåòñÿ ïîä ìàñêîé. Çíà÷èò, íå èíñóëüò?! «Ïîãîäè», ãîâîðèò, «íàäî ñäåëàòü ÊÒ. Íî î÷åíü ïîõîæå íà òðàíçèòîðíóþ èøåìè÷åñêóþ àòàêó». ×òî ýòî çà çâåðü òàêîé, ÿ íå çíàþ, íî íàäåæäà, êîòîðàÿ ðàçðàñòàåòñÿ âíóòðè, ãðååò è óáàþêèâàåò ìåíÿ.
«Íó, ïîêàààçûâàéòå âàø «èíñóóóëüò». Ñòàðøèé ïðèøåë ñ âðà÷îì ïðèåìíîãî. Òîò ñêåïòè÷åñêè ìîðùèòñÿ è óõìûëÿåòñÿ. Ìíå «÷¸ ó òåáÿ ñëó÷èëîñü?» Ïîêà ñîáèðàëàñü ñ ìûñëÿìè, çà ìåíÿ ðàññêàçûâàåò ôåëüäøåð èç áðèãàäû. «Îé, äà âû ÷¸? Òàêàÿ ìîëîäàÿ. Ñðàçó âèäíî ïðîñòî èñòåðè÷êà». Ñòàðøèé ìîë÷à íàëèâàåòñÿ ãíåâîì è óòàñêèâàåò âðà÷à â êîðèäîð ïîáåñåäîâàòü ïðèâàòíî. Ìû ñíîâà æäåì æäåì Âîêðóã ñòîíóò è êðÿõòÿò çàíåìîãøèå âñåõ ñîðòîâ, ïåðñîíàë â çàùèòíûõ êîñòþìàõ áåãàþò, êàê óæàëåííûå. Àíòèñåïòèêè, áàðüåðíûå øòîðû èç ïóïûð÷àòîãî ìàòåðèàëà. Àòìîñôåðêà
Ìåíÿ íàêîíåö-òî âåçóò íà ÊÒ. Òèõîíüêî ìîëþñü ïðî ñåáÿ, ÷òîáû òàì íè-÷å-ãî ëèøíåãî… Ëèøíåãî íå íàéäåíî. Ñòîï. Âîò ãîä íàçàä ó ìåíÿ òîæå ñíà÷àëà íè÷åãî íå óâèäåëè íà ÊÒ. Òåì íå ìåíåå ðåàíèìàöèÿ, òðîìáîëèçèñ, ðåàáèëèòàöèÿ. ×òî ñåé÷àñ?
Ìåíÿ ñîèçâîëÿþò îñòàâèòü â ýòîé áîëüíèöå è áðèãàäó, íàêîíåö, îòïóñêàþò. Ñêîëüêî îíè òóò ïîòðàòèëè âðåìåíè âïóñòóþ âìåñòî òîãî, ÷òîáû ïîìîãàòü äðóãèì çàáîëåâøèì âîçìîæíî, óìèðàþùèì ñåé÷àñ ëþäÿì?…
«Ìîÿ» áðèãàäà óåçæàåò, è ïðî ìåíÿ ìîìåíòàëüíî âñå çàáûâàþò. Êàïåëüíèöà íå êàïàåò âèäèìî, ãäå-òî ïåðåãíóëñÿ êàòåòåð, íî ýòî íèêîãî íå âîëíóåò. Ìåäñåñòåð íåò, íèêòî íå çàõîäèò î÷åíü äîëãî, õîòÿ ðÿäîì òÿæåëî äûøèò íà êàòàëêå òùåäóøíûé äåä, è ïîñòàíûâàåò áëåäíþùàÿ æåíùèíà ñðåäíèõ ëåò, ëåæàùàÿ ñ çàêðûòûìè ãëàçàìè. Íèêòî íå ïðèõîäèò âçÿòü êðîâü íà àíàëèçû (îáû÷íî â ïðèåìíèêå ýòî äåëàþò âñåãäà). Íèêòî íå èíòåðåñóåòñÿ ìîèì ñàìî÷óâñòâèåì, ðèòìîì, äàâëåíèåì. Õîðîøî, ÷òî ìåíÿ óæå ïî÷òè îòïóñòèëî ê ýòîìó ìîìåíòó, à åñëè áû íåò? Íå ôàêò, ÷òî ÿ ñìîãëà áû êðèêíóòü, è ìåíÿ áû óñëûøàëè.
Ïðîøëî åùå ñ ÷àñ âðåìåíè. Ïî-ïðåæíåìó íèêîãî è íè÷åãî. Ìåíÿ íå îñìàòðèâàåò íåâðîëîã õîòÿ ñ ìîèìè ââîäíûìè ýòî äîëæåí áûòü ïðîñòî «çîëîòîé ñòàíäàðò» îáñëåäîâàíèÿ. Ðóêà è ãëàç óæå ïî÷òè â íîðìå, ðèòì õîðîøèé, è ÿ ïðèíèìàþ ðåøåíèå áåæàòü èç ýòîãî ÷Óäíîãî ìåñòà. Àêêóðàòíî ñàæóñü íà êàòàëêå, ïðèâûêàþ ê âåðòèêàëè. Çàøëà ìåäñåñòðà ïî ñâîèì äåëàì, ìîåò ðóêè. «Âû ÷åãî?» Ãîâîðþ «Ñíèìèòå, ïîæàëóéñòà, êàòåòåð, âñå ðàâíî íå êàïàåò, è ÷óâñòâóþ ÿ ñåáÿ óæå íîðìàëüíî». Íè÷åãî íå ñêàçàëà óøëà. Åùå ïîë÷àñà. Ïðèâåçëè íîâîãî ïàöèåíòà, è, íàêîíåö, ïîÿâëÿåòñÿ âðà÷ è, çàîäíî, ïîäõîäèò êî ìíå. «Íó ÷òî, ïîëó÷øå?» «Ïîëó÷øå», ãîâîðþ, «ñïàñèáî ñêîðîé. ß ïîéäó, ïîæàëóé, à òî ó âàñ ðàáîòû ìíîãî». Óëîâèâ ìîþ èíòîíàöèþ, óõìûëÿåòñÿ «íó, õîòèòå ïîëîæó â ðåàíèìàöèþ. Òàì 35 ÷åëîâåê, åñòü êîâèäíûå. Õîòèòå?» Ãîâîðþ «âðîäå áû ðåàíèìàöèÿ íå òî ìåñòî, êóäà ÷åëîâåêà êëàäóò ïî ñîáñòâåííîìó æåëàíèþ èëè ïðîñüáå. Ýòî íå ñàíàòîðèé. Åñòü ïîêàçàíèÿ ëå÷èòå, êëàäèòå. Èëè îòïóñêàéòå, ïîåäó äîìîé». «Åçæàéòå..ñåé÷àñ îòäàì äîêóìåíòû». Åùå ïîë÷àñà â êîðèäîðå, ìíå äàþò íà ðóêè ÷óæóþ ÝÊà è ìîþ ÊÒ. È âñå. Íè êîíòðîëÿ ðèòìà è äàâëåíèÿ, íè îñìîòðà ïðîôèëüíûõ ñïåöèàëèñòîâ, íè äèàãíîçà, íè ðåêîìåíäàöèé. Äàæå ïîäïèñè ìîåé íèãäå íå ïîíàäîáèëîñü ïîñòàâèòü. Ìóæ çàáðàë ìåíÿ è óâåç äîìîé îòëåæèâàòüñÿ, ò.ê. ïîñëå ëåêàðñòâ è íà ôîíå æàðû áûëà ñèëüíàÿ ñëàáîñòü.
Âîò ÷òî ýòî áûëî, à? Íåò, äî ìîìåíòà ïðèåçäà â ñòàöèîíàð âñå áûëî î÷åíü ÷åòêî è ëîãè÷íî. Ñêîðàÿ ïðèåõàëà áûñòðî, äèñïåò÷åð âåðíî îöåíèë ñèòóàöèþ è íàïðàâèë íóæíóþ áðèãàäó. Áûñòðî íà÷àëè ëå÷åíèå è áûñòðî æå äîâåçëè. À äàëüøå..ÿ ñ òàêèì æå ýôôåêòîì ìîãëà ïîëåæàòü ýòè 3 ÷àñà íà ñêàìåéêå âîçëå ïðèåìíèêà. Èëè âñå âðà÷è è áîëüíèöû ñåé÷àñ íàñòîëüêî çàìîðäîâàíû êîâèäîì, ÷òî ñòàíäàðòû ëå÷åíèÿ ïðî÷èõ áîëÿ÷åê çàäâèíóòû â ïûëüíûé óãîë äî ëó÷øèõ âðåìåí? Íî ëþäè-òî íå ïåðåñòàëè áîëåòü. È äàæå íàîáîðîò íàâåðíÿêà ìíîãèå ñòàðàþòñÿ ïåðåòåðïåòü íåõîðîøèå ñèìïòîìû äîìà, ëèøü áû íå ïîäöåïèòü âèðóñ â áîëüíèöå, è «òÿæåëåþò», è óìèðàþò áåç ñâîåâðåìåííîãî ëå÷åíèÿ. Çàòî îò êîâèäà ó íàñ óìèðàþò âñ¸ ìåíüøå è ìåíüøå ýòà ñòàòèñòèêà ó íàñ êàæäûé äåíü, êàê ïðîãíîç ïîãîäû
Îêëåìàâøèñü, ÿ ïîãóãëèëà ïðî òðàíçèòîðíóþ èøåìè÷åñêóþ àòàêó, î êîòîðîé çàèêíóëñÿ ôåëüäøåð. Î÷åíü ïîõîæå íà òî, ÷òî ÿ èñïûòàëà. Äà, ýòî íå ïîëíîöåííûé èíñóëüò, íî î÷åíü áëèçêî ê íåìó. È «âåñòè» åå äîëæíû ïðàêòè÷åñêè òàê æå ïî ñòàíäàðòó «èíôàðêò ìîçãà». È ðèñê èíñóëüòà ïîñëå íåå âåñüìà âåëèê. Òàê ÷òî ìåíÿ äîëæíû áûëè ïîëîæèòü, è êàïàòü, è íàáëþäàòü. Ïî÷åìó â ïðèåìíîì ýòîãî íå ñäåëàëè, ïî÷åìó íå ïðåäóïðåäèëè î ðèñêàõ, íå óäåðæàëè íà âûõîäå – ÿ íå çíàþ. È ÷òî ìíå äåëàòü òåïåðü ñêðåñòèòü ïàëüöû? íàäåÿòüñÿ, ÷òî ïðîëåòåâøèé â ãîëîâå òðîìá ðàññîñåòñÿ ñàìè ñîáîé? îáñëåäîâàòüñÿ ñàìîñòîÿòåëüíî? Âñ¸ ðàáîòàåò òîëüêî íà ñêîðóþ è íåîòëîæíóþ ïîìîùü. È äàæå åñëè áóäåøü ïîìèðàòü íå ôàêò, ÷òî ýòî âîâðåìÿ çàìåòÿò
Äðóçüÿ, íå áîëåéòå íèêîãäà, à ñåé÷àñ îñîáåííî. Çäîðîâüÿ âñåì.
Источник
Ольга Лукинская
Хотя заболевания сердца и сосудов считаются проблемой пожилых людей, они встречаются и в молодом возрасте, даже у тех, кто ведёт здоровый образ жизни. К сожалению, люди, перенёсшие инсульт — острое нарушение мозгового кровообращения — или инфаркт миокарда в молодости, часто сталкиваются с недоверием или даже обвинениями в употреблении наркотиков или допинга: многие не верят, что болезнь может возникнуть «просто так». Мы поговорили с Анастасией Мартыновой о том, как изменилась её жизнь после инсульта в двадцать лет.
Мне двадцать три года, и я работаю исполнительным ассистентом, параллельно веду два проекта: занимаюсь сдачей недвижимости в субаренду в США и отправляю российских моделей работать за границу. Мы с мужем полгода назад уехали из Питера и с тех пор путешествуем в режиме нон-стоп. Сейчас едем зимовать в Сочи — там тепло, а с холодом у меня отношения не очень. Я бодра и болтлива — на первый взгляд, невозможно сказать, что два года назад врачи уверенно пророчили мне остаток жизни в инвалидном кресле.
Я была активным подростком: с шестнадцати лет занималась ушу и по два-три часа в день ходила пешком. В Саратове, откуда я родом, это единственный способ предсказуемо передвигаться, с транспортом вечно какие-то сложности. Как и все, я могла позволить себе выпить с друзьями раз в месяц, но вредных привычек, вроде курения или наркотиков, не было. Моя мама — врач, поэтому вся семья всегда была тщательно обследована, каждый знал о своих особенностях и хронических болезнях.
О том, что у меня могут быть серьёзные проблемы со здоровьем, не было и речи до июня 2015 года. Тогда я только что переехала в Питер к будущему мужу. Однажды утром мы с ним и подругой завтракали, обсуждая заманчивые преимущества жизни в большом городе. Внезапно у меня закружилась голова, и я, не подозревая ни о чём, решила полежать. Когда я села в кровати и взглянула в зеркало, происходящее показалось страшным сном: правый глаз смотрел куда-то вбок, а изображение двоилось. Муж сразу же вызвал скорую. Через пятнадцать минут я уже не могла ходить, как будто сломался какой-то внутренний «уровень» и весь мир повернулся на 45 градусов. Меня это даже немного успокоило — помню, что в любимой книге Оливера Сакса «Человек, который принял жену за шляпу» была целая глава про такой синдром — а значит, это хотя бы знакомо медицине.
К моменту приезда скорой отнялась левая половина тела, причём не так, как будто я её отсидела, а как если бы мозг просто забыл о ней — будто и не было никогда второй руки и ноги. По приезде в больницу начались галлюцинации. Был забавный случай: во время осмотра я заметила, что восточный рисунок на шали врача двигается, о чём и поспешила сообщить. Врач очень забеспокоилась и засуетилась, ведь на ней не было никакой шали. После этого я потеряла сознание и приходила в него лишь пару раз за вечер, галлюцинируя и принимая пришедших поставить капельницы медсестёр за мужа. Это не самая типичная для инсульта картина, поэтому врачи развели руками и сказали: «Мы не знаем, что с вами. Сделаем всё, что можем, но готовьтесь к худшему».
Во время осмотра я заметила, что восточный рисунок на шали врача двигается,
о чём и поспешила сообщить. Врач очень забеспокоилась, ведь на ней не было никакой шали
Как ни странно, диагноз ОНМК — острые нарушения мозгового кровообращения — стал облегчением для всей семьи: поначалу врачи склонялись к рассеянному склерозу или острой нейроинфекции. При таком выборе инсульт звучал как подарок. Диагноз ставили долго и мучительно: на одно только выяснение, что со мной, ушло две недели, куча анализов, штук пять МРТ и усилия десятка врачей. С врачами, кстати, отдельная история: каждый новый специалист говорит, что никакого инсульта у меня быть не может. До сих пор половина времени приёма у любого специалиста околоневрологического профиля уходит на показ снимков МРТ и попытки убедить их в правильности диагноза (не всегда, впрочем, успешные). Как выяснилось, доктора не склонны доверять своим коллегам. Хотя их тоже можно понять, ведь причину инсульта так и не нашли. Самой правдоподобной версией кажется тромб, который забил сосуд в мозгу, а потом исчез. В итоге к ней и пришли за неимением ничего лучшего. Нет ни единой зацепки: я всё ещё абсолютно здоровый человек, только с рубцом внутри головы.
Тем не менее медики разобрались, что у меня случился инсульт, вовремя сделали всё, что нужно, а восстановление пошло семимильными шагами. Уже через день я пришла в сознание, через два могла сама встать на ноги, через три — пройти пару метров. Дольше всего сохранялись косоглазие и двоение в глазах — их пришлось терпеть неделю. После перспективы провести остаток жизни в инвалидном кресле двоение в глазах меня не очень-то пугало, и в свободное от процедур время я подбирала симпатичную пиратскую повязку на глаз в разделе «Карнавал» на ASOS. К счастью, она не понадобилась: зрение восстановилось полностью. Сложнее всего было пережить пару месяцев, когда нельзя было вставать с кровати и гулять; любая нагрузка приводила к ужасной головной боли. Впрочем, этот период я помню только урывками: память после инсульта заметно ухудшилась.
Теперь мне сложно гулять по несколько часов в день и сильные эмоциональные или физические нагрузки (например, кроссфит) мне противопоказаны. Стало сложнее говорить, порой я подолгу вспоминаю нужные слова. Иногда появляется глазная мигрень — это временная потеря части поля зрения. Она пугала только первые пару раз, сейчас я знаю, что это знак — нужно отдохнуть. Пожалуй, стало хуже с какими-то сложными социальными расшаркиваниями, и иногда я могу показаться людям грубой. Юмор стал более детским и примитивным, но это скорее плюс, чем минус: оказывается, многим нравятся шутки про какашки, но все боятся в этом признаться.
Стало сложнее говорить, порой я подолгу вспоминаю нужные слова. Юмор стал более детским и примитивным, но это скорее плюс, чем минус: оказывается, многим нравятся шутки про какашки, но все боятся в этом признаться
Я невероятный везунчик: все, кто лежал со мной в палате, отделались не так легко. У кого-то остались нарушения речи, у кого-то сильно изменилось поведение. В коридоре больницы много людей учатся ходить заново, мучительно, шаг за шагом — и я могу только благодарить бога, что это обошло меня стороной.
Сейчас мне просто нужно прилагать чуть больше усилий, чтобы чувствовать себя хорошо. Ничего суперсложного: не уставать, соблюдать режим сна, спать не менее шести-восьми часов в сутки, хорошо питаться. Ничего такого, чего я бы не делала до инсульта. Но самое главное — нельзя нервничать и переутомляться. Это настоящее искусство, которому я до сих пор не научилась до конца. Только стресс может серьёзно нарушить нормальный уклад моей постинсультной жизни. От переживаний может начаться глазная мигрень или, например, на время пропасть речь. Это очень мотивирует лишний раз не ссориться и не переживать по мелочам. По лекарствам всё просто: нужно всегда иметь при себе запас ингибитора свободнорадикальных процессов, чтобы в случае головной боли или любых странных симптомов принять его. Эти таблетки продаются в каждой аптеке, поэтому с ними ни разу не было каких-то проблем. Перед длительными полётами необходимо принимать аспирин, чтобы исключить риск тромбоза — по этой же причине мне противопоказаны оральные контрацептивы.
Всё время, что я была в больнице, мне не было страшно. У меня удивительные близкие и друзья, я ощущала поддержку со всех сторон, а времени погружаться в мрачные мысли просто не было. Рядом со мной постоянно были мама и муж, каждый день кто-нибудь приходил. Я точно знала, что мне есть на кого положиться, даже при самом плохом раскладе. Наверное, включился какой-то режим заботы об окружающих: я была уверена, что родным гораздо сложнее, чем мне, и поддерживала их, как могла — шутила и улыбалась везде, даже в скорой по пути в больницу.
А вот потом стало тяжелее: смириться с тем, что из здорового и сильного человека ты превратился в пациента, невероятно сложно. В первые месяцы я пыталась делать привычные круговые тренировки и плакала от бессилия, когда не получалось. Сейчас я понимаю, что так напрягаться было ужасно глупо и безответственно, но отрицание есть отрицание. Самое ужасное — это, конечно, страх. Любое головокружение пугало, потому что воспринималось как начинающийся новый инсульт, что уж говорить о безобидных, но пугающих мигренях. Не знаю, как муж пережил столько стресса — я бы, наверное, сломалась. Сейчас, через три года, у меня начались панические атаки на почве пережитого, и я активно с ними воюю, а муж очень мне в этом помогает.
Бывают невероятные советы из серии «тебе просто нужно родить» или «нужно меньше книг читать», но это скорее забавляет:
когда от злости ты можешь потерять речь
на пару часов, начинаешь проще относиться к таким разговорам
Когда всё случилось, врачи долго не верили, что это произошло не по моей вине. Обвиняли в употреблении наркотиков, пытались «расколоть» какими-то полицейскими методами. Впрочем, я их могу понять: далеко не все пациенты сознаются в подобном, а это невероятно важно для правильного лечения.
Мне повезло с окружением, и никто из близких ни разу не осуждал. Конечно, бывают невероятные советы из серии «тебе просто нужно родить», «это тебя муж довёл» или «нужно меньше книг читать», но это скорее забавляет. Когда от злости ты можешь потерять речь на пару часов, начинаешь проще относиться к таким разговорам.
Мне нельзя курить или налегать на алкоголь (а кому можно?), нельзя оказываться в местах, где невозможна медицинская помощь (например, ходить в походы) — но окружающим вполне достаточно твёрдого «я не хочу». Близкие и так знают, что со мной, а дальние знакомые, наверное, думают, что я уже третий год беременна.
В этой истории хеппи-энд был бы невозможен без своевременной помощи, поэтому не нужно бояться вызывать скорую при любых странных неврологических симптомах. Шаткая походка, онемение левой половины тела, тошнота — это классика инсульта, но он может проявляться и совсем по-другому. Настаивайте на МРТ при госпитализации с похожими состояниями, потому что исход инсульта зависит только от скорости оказания помощи. И не нервничайте лишний раз: жизнь без переживаний куда лучше и при отсутствии опасного диагноза.
Источник