История про инсульт в
Ежегодно от инсульта страдают 450 тыс. человек в мире. Только 15 % из них полностью выздоравливают. Когда случается приступ, важна каждая секунда: чем раньше вы поймете, что это инсульт, а не просто головокружение и слабость, тем быстрее вызовете скорую помощь и повысите шансы человека сохранить здоровье и жизнь.
AdMe.ru прочитал историю пользователя твиттера по имени Pavel Frankov, в которой автор рассказал, как выглядит инсульт глазами того, кто его перенес. Надеемся, что после прочтения данной статьи все мы будем внимательнее относиться к окружающим людям.
Захожу я в бар. Приличный такой питерский бар. Заказываю себе «как обычно» и тут же боковым зрением замечаю необычные движения в отдаленном углу бара. Поворачиваю голову — никого. Ладно, думаю, показалось. Расплачиваюсь, сажусь за столик, делаю небольшой глоток, и снова какие-то движения. Ну сейчас-то точно не показалось! Резко поворачиваюсь вправо, щурюсь, но все равно слишком темно, не разглядеть. Словно туда свет и не попадает вовсе. Ловлю себя на нарастающем волнении.
Подойти и посмотреть? Да ну бред же: я взрослый человек, ничего там нет и быть не может. Просто уставший мозг играет с моей психикой и нагнетает на ровном месте. Сейчас он еще докрутит себя до слуховых галлюцинаций.
Прислушиваюсь, насколько это возможно в гудящем потоке звуков. Похоже, что до слуховых галлюцинаций все же не дошло. Даже немного разочарован. Отпиваю еще глоток, достаю телефон и открываю твиттер: нужно как-то сменить эмоциональный фон и немного расслабиться. Листаю ленту. Ничего интересного.
Случайно включаю видео, но оно звучит только из левого динамика. Кручу головой влево и вправо. И тут до меня доходит, что я ничего не слышу правым ухом. В панике пытаюсь прочистить ухо, но рука совершенно неподъемная, будто не моя вообще. Снова какие-то танцы в боковом зрении. На этот раз отчетливо и ритмично.
Медленно поворачиваю голову: непроглядная темнота сожрала половину зала и плавно растекается завихрениями по стенам. Вихри переплетаются, смешиваются и пульсируют, иногда отдавая темно-красным оттенком. Но почему-то это никого не беспокоит: люди смеются, спорят, звенят бокалами. Значит, я один это вижу, значит, схожу с ума.
Чувствую хлопок по плечу слева. Разворачиваюсь: на меня смотрит человек без лица.
Присматриваюсь и вижу глаза, вижу губы, нос, уши, но не вижу лица целиком. Его губы шевелятся, он произносит какие-то знакомые звуки, но я не в силах понять их значение. Открываю рот, чтобы переспросить, но произношу только длинные гласные. Я не чувствую языка. Ощущаю спиной, как темнота подбирается все ближе.
Мне не было больно, когда темнота поглотила меня. Я не помню, как очнулся. Не помню, как снова научился разговаривать и ходить. Я до сих пор плохо различаю лица, но никогда не забуду этих карих глаз и шевеления губ человека, который вовремя распознал инсульт и вызвал скорую.
История полностью выдуманная и посвящена моим близким, перенесшим инсульт.
Если вы видите «повисшего» человека — попросите его улыбнуться с зубами. Если улыбка получится перекошенной, будто отключена половина лица, звоните в скорую с подозрением на инсульт. Они расскажут, что делать дальше. Вовремя распознанный инсульт может перевести пациента из одной категории в другую.
Вам доводилось оказываться в подобной ситуации, когда человеку рядом с вами становилось плохо и вы не знали, что делать?
Источник
Инсульт молодеет с каждым годом. Всё чаще нарушение мозгового кровообращения происходит у мужчин и женщин до 50 лет. Нашей героине было всего 24 года, когда она попала в нижегородскую больницу с сильнейшей головной болью, которая оказалась предвестником болезни. По счастливому стечению обстоятельств Дарина оказалась на операционном столе вовремя, и врачи сделали всё возможное, чтобы последствия инсульта были минимальными. Дарина рассказала нам, как приступ разделил жизнь надвое и научил радоваться простым вещам.
Инсульт у меня случился 31 января 2019 года. В тот день ничего не предвещало беды. Я вместе с коллегами поехала в картинг-центр. И когда проходила круг на большой скорости, почувствовала невыносимую боль – словно что-то взорвалось в голове. Мне стало плохо, я сжала зубы и подумала: «Главное – не упасть в обморок». После чего потеряла сознание, и мой карт на полном ходу взрезался в ограждение. Минут через двадцать я очнулась. Пока ждали скорую, я сама передвигалась, выходила на улицу, хотя в таких случаях человек должен находиться в горизонтальном положении. Просто окружающие не знали толком, что со мной случилось и что нужно делать. Помню, как ехала на скорой, как долго ждала очереди на прием. Дежурный доктор направил меня в реанимацию, и уже на следующий день врачи приняли решение об операции. У меня был геморрагический инсульт – произошел разрыв артериальной аневризмы. К моему огромному счастью, это случилось прямо во время операции и поэтому последствия инсульта оказались минимальными. Сама операция длилась около шести часов. Врачи сказали моей маме, что шансы выжить – 50 на 50. Когда мы ехали в скорой, я слышала, как фельдшеры обсуждали, куда меня везти. Кто-то предложил в травмпункт, так как предполагалось, что я просто сильно ударилась во время заезда. Но потом все-таки приняли решение везти меня в городскую больницу № 39, где есть нейрореанимационное отделение. Там работает великолепная команда врачей, которая спасла мне жизнь. Я благодарна нейрохирургам городской больница №39 Кравцу Леониду Яковлевичу и Смирнову Павлу Васильевичу. Очень им признательна.
Уже после инсульта я проанализировала свое состояние, чтобы разобраться, как это случилось. И поняла, что у инсульта были предвестники. Так, за несколько дней до Нового года мы с подругами собирались в Европу. Накануне я много работала, накопились стресс и усталость, и хотелось поскорее улететь. 26 декабря я вышла из подъезда с тяжелыми сумками и впервые почувствовала резкую головную боль. Когда села в такси, меня затошнило. Но я не придала этому значения: мол, пройдет. Мысли обратиться к врачам не возникло. Мне хотелось спокойно улететь на отдых. Примерно через сутки меня отпустило: голова уже не болела, но все же чувствовался определенный дискомфорт. Прилетев домой, вышла на мороз – и опять голову пронзила резкая боль, подступила тошнота. После этого случая я обратилась к неврологу. Мне сделали МРТ, но никакой патологии не нашли. Врач решил, что боль возникает на фоне остеохондроза шейного отдела, и назначил курс физиотерапии. А через 2 недели случился инсульт.
Тогда я об инсульте практически ничего не знала. Уже потом выяснила, что у бабушки были инсульт и инфаркт. Правда, ей было на тот момент 72 года. Как и многие из нас, я думала, что со мной этого никогда не случится. Нам кажется, что это где-то, когда-то, но в моей жизни никогда не будет. К сожалению, это случается.
То, что происходило в реанимации, я помню смутно. Помню, что перед операцией нужно было подписать документы, а еще сказали, что необходимо побрить голову. Первая реакция: «Нет!» Меня стали убеждать, что это необходимо, поскольку будут делать трепанацию. Так в одну минуту я лишилась густых и длинных, по лопатки, волос. Меня очень поддержали медсестры, работающие в реанимации: говорили, что такая «стрижка» мне тоже очень идет и обещали прийти пить чай, когда переведут в обычную палату. Во время операции повредили мышцу глаза, и некоторое время он сам не открывался, а при открытии смотрел в другую сторону.
Когда ты помнишь себя симпатичной девочкой с длинными волосами и пухлыми губами, а после болезни видишь в зеркале лысую девушку со шрамом и с закрытым глазом – это тяжело. Но я достаточно быстро приняла ситуацию. Первая мысль при взгляде на себя была такая: «Как хорошо, что у меня маленький нос и правильная форма черепа!» Вторая: «Хочу устроить фотосессию с лошадьми». И потом эта идея меня очень поддерживала.
Для человека, перенесшего инсульт, невероятно важно участие родных. Благодаря сильнейшей моральной поддержке близких я настроилась на выздоровление. В первую очередь хочу сказать спасибо моей маме Ларисе Михайловне. Еще когда я лежала в реанимации, в голове билась единственная мысль: «Мне надо увидеть маму!» И вот как-то я открываю глаза и вижу, что ко мне в палату с улыбкой заходит мама. С этого времени я успокоилась, сказала себе: «Всё будет хорошо!» – это переломный момент в моей борьбе с болезнью.
После инсульта самыми опасными являются первые две недели, когда ситуация может измениться и человек может в любую минуту умереть. Мама постоянно находилась рядом. Она говорила: «Все будет хорошо». Это ее любимая фраза по жизни. Мама смотрела на меня и улыбалась. Конечно, ей было очень тяжело: когда она выходила из комнаты, то плакала. Но потом возвращалась в палату и заряжала меня. Еще мне очень помогали друзья, во многом благодаря их участию я пошла на поправку. Конечно, накрывало полное отчаяние, но по себе знаю, что физическое восстановление начинается тогда, когда ты настроен выздороветь. Позже я познакомилась с девушками, которые тоже перенесли инсульт в раннем возрасте, 26–30-летние. В беседе мы все сошлись на том, что первым делом нужно восстановиться морально.
Самым тяжелым для меня стало сообщение врачей о том, что в ближайшие полгода мне ничего нельзя. Под запретом оказалось всё, что я любила: кофе, тренировки, перелеты, баня, ванна, минимальное присутствие солнца, вождение автомобиля. До инсульта я была человеком с длинными волосами, которому все можно, а тут ты лысая девочка с закрытым глазом, которой ничего нельзя. Когда ты гиперактивный и постоянно куда-то бежишь в потоке дел, очень тяжело принять такие перемены.
Уже в первую неделю после инсульта я спрашивала врача: «Когда меня выпишут? Мне надо на работу, у меня проекты, они без меня не справятся». Даже мысли не возникало, что здоровье важнее. Это понимание пришло позже, когда я начала осваивать новый для себя образ жизни.
После инсульта у меня было легкое онеменение левой руки и небольшая потеря памяти.
Например, я не могла назвать грушу грушей, так как не помнила это слово. Плюс были сложности с формулировкой: начало брала у одного слова, окончание – у другого.
Чтобы скорее восстановиться, я самостоятельно занималась дома: раскрашивала детские раскраски, выполняла какие-то несложные задания. Книги читала и параллельно слушала аудиозапись, потому что визуальная информация не воспринималась. Такая упорная и конкретная работа шла почти два месяца. К сожалению, не бывает, чтобы последствия исчезли раз и навсегда. Даже сейчас, спустя девять месяцев, у меня периодически проявляются «особенности» мышления. Врачи говорят, что восстановление занимает минимум год.
До болезни я возглавляла отдел маркетинговых исследований. Руководителем я стала в 22 года. Моя работа заключалась в решении проблем. По сути я находилась в постоянном стрессе, всегда на связи. Даже дома я практически каждый вечер открывала ноутбук и продолжала работать. Так было всегда: если мне нравилось какое-то дело, я погружалась в него с головой. Причем неважно, работа это или хобби. Это моя личная ошибка. Постепенно усталость и напряжение накапливались. Ко всему прочему я гиперответственный и очень эмоциональный человек. Думаю, в сумме это и привело к инсульту.
Буквально накануне приступа я отправила коллеге сообщение: «Я закончилась».
Теперь понимаю: если бы не болезнь, то я так и не вырвалась бы из этого потока и работала до сих пор, не испытывая удовлетворения. Теперь понимаю, что в моей жизни был диссонанс: я хотела одного, а делала другое. Хотелось спокойствия, вести размеренную жизнь и ходить в театр, но я постоянно куда-то бежала, что и привело к таким последствиям.
Я благодарна инсульту за то, что он произошел. Болезнь заставила меня переоценить многие вещи. Я обрела спокойствие. Теперь мне не хочется так отчаянно «рвать» какую-либо работу. Могу «без дела» проводить время, смотреть фильмы, не заглядывая в телефон, просто отдыхать, расслабляться. Теперь я понимаю, насколько ценна сама жизнь. Важно получать эмоции, любить близких и уделять им время, надо путешествовать, знакомиться с новыми людьми, развиваться осознанно и гармонично.
Такое перестраивание тяжело мне дается. Я всегда была человеком, которому нужно всё сейчас и сразу. Попусту терять время для меня совершенно недопустимо. Сейчас я понимаю, что какие-то моменты нужно отпускать и не придавать большого значения негативным ситуациям. Главное – принимать себя такой, какая ты есть, а переживания направлять, например, на добрые дела. Теперь я учусь беречь себя. Мне дан урок, и хватило одного раза. Надеюсь, больше меня учить не станут.
В период восстановления после инсульта иногда казалось, что больше ничего хорошего в жизни не будет, что я никогда не создам семью. Это естественно. Но я настроила себя, что это лишь этап и все пройдет. Сегодняшняя Дарина более улыбчивая, не такая упорядоченная, более расслабленная, более творческая и открытая. Что еще? А, да, у меня появился шрам, и я стала блондинкой, хотя раньше об этом и думать не хотела. Теперь понимаю: ни от чего нельзя зарекаться. Сейчас потихоньку начала заниматься спортом, отращиваю каре, веду «Инстаграм» и ищу дело по душе. Как говорит мама, «тебе можно всё, только аккуратно».
Тем, кто пережил инсульт и восстанавливается сейчас, хочу сказать – не отчаивайтесь. Заряжайте себя хорошими эмоциями, смотрите на людей, которые победили болезнь. Если у вас не будет нужного морального настроя, у вас ничего не получится. Ищите поддержку у своих близких. Общайтесь с людьми, которые заряжают вас на позитив и говорят, что все будет хорошо. Не ленитесь, занимайтесь, проверяйте себя на прочность – каждый день делайте чуть больше, чем вчера. За это вам обязательно воздастся сторицей. Всем читателям желаю крепкого-крепкого здоровья.
Источник
Давно ли люди знают об инсульте?
Всю историю человечества. Окружающих больного людей издавна поражало, что на первый взгляд здоровый человек внезапно падает с перекошенным лицом, теряет сознание и, если не умирает, то нередко остается навсегда парализованным.
Помните ли вы знаменитую фотографию: Черчилль, Рузвельт и Сталин на фоне зимнего крымского пейзажа на Ялтинской конференции, определившей судьбу и структуру послевоенного мира?
Все члены этого великого триумвирата раньше или позже погибли от инсульта. Сначала, в 1945 году, покинул наш мир Рузвельт, в 1953 г. был найден без сознания на своей даче парализованный Сталин, а в 1965 г. на 90-м году жизни – умер от инсульта могучий ветеран Уинстон Черчилль.
Но не все так печально: знаменитый химик и бактериолог Луи Пастер, в 1868 году (в возрасте 45 лет) перенес кровоизлияние в мозг. Он остался инвалидом: левая рука бездействовала, левая нога волочилась по земле. Он едва не погиб, но, в конце концов, поправился и после выздоровления сделал еще не одно великое открытие.
В старой литературе смерть от апоплексического удара не редкость. «Государь Император и Самодержец Всероссийский Павел Первый скоропостижно скончался сей ночью от апоплексическаго удара», помните?
В Египте в период Древнего царства была сделана надпись на стене гробницы Уаш-Птаха — главного архитектора царя V династии — Неферирка-Ра (XXV “в. до н. э.). В этой записи говорится о том, что Уаш-Птах скоропостижно скончался в присутствии фараона,— это самое древнее упоминание о болезни, которая напоминает инсульт или инфаркт миокарда. Уже в середине II тысячелетия до н. э. древние египтяне описали крупные органы: мозг, сердце, сосуды, почки, кишечник, мышцы и т. д. Однако они не подвергали их специальному изучению, что связано, по всей вероятности, с влиянием догматов религии. Египтянам принадлежит первое из дошедших до нас описание мозга. Оно приведено в папирусе Э. Смита, в котором движение мозга в открытой ране сравнивается с «кипящей медью».
Древние египтяне заметили, что повреждение мозга вызывает болезненное состояние других частей тела (например, паралич конечностей), и, таким образом, положили начало естественно-научным представлениям о мозге.
Самую обширную информацию о внутренних болезнях и лекарственном врачевании в древнем Египте содержит большой медицинский папирус Г. Эберса (XVI в. до н. э.), обнаруженный в 1872 г. в Фивах и названный по имени изучавшего его ученого. Склеенный из 108 листов, он достигает в длину 20,5 м и вполне оправдывает свое на звание «Книга приготовления лекарств для всех частей тела». Основой для приготовления лекарств были молоко, мед, пиво. Многие компоненты лекарственных средств до сих пор не идентифицированы, что значительно затрудняет их изучение. Большинство рецептов в папирусе Эберса сопровождается ссылками на магические заклинания и заговоры, которые, как полагали египтяне, отпугивали злых духов. В этих же целях в состав лекарств часто включали неприятные на вкус вещества: части хвоста мыши, выделения из ушей свиньи, экскременты и мочу животных и т. д. Прием подобных лекарств сопровождался устрашающими заговорами и заклинаниями. Врачебная этика Египта того времени требовала, чтобы врачеватель, осмотрев больного, открыто сообщил ему о предполагаемом исходе лечения в одной из трех фраз: 1) «это болезнь, которую я могу вылечить»; 2) «это болезнь, которую я, может быть, смогу вылечить»; 3) «это болезнь, которую я не смогу вылечить».
Но, как это ни удивительно, но первое упоминание об инсульте, как заболевании, мы встречаем в трудах Гиппократа. Да-да, того самого Гиппократа, клятву которому никто из современных врачей не дает. Как оказывается, к счастью! Потому что Гиппократ на самом деле никого никогда бесплатно не лечил и ученикам своим строго-настрого это запрещал. Почему потом люди решили, что Гиппократ был бессеребренником – никто не знает. Тем не менее, приблизительно в 460 г. до н.э. (2500 лет назад!) он, описывая случаи потери сознания по причине болезни головного мозга, перечислил важнейшие признаки этого заболевания, при котором «внешне здоровый человек внезапно испытывает резчайшую головную боль, у него возникает расстройство речи, и он умирает на седьмой день от начала заболевания».
«Невозможно вылечить от жестокого приступа инсульта и очень тяжело лечить от мягкого» (из античных источников)
Через пятьсот лет другой античный римский врач, Гален, ввел понятие “апоплексия” – apoplexy (удар, сбивание с ног), которым обозначил подобные явления: «Боль внезапно охватывает голову, пациент немедленно лишается дара речи и теряет власть над собой» (из античных источников). Гален уже знал строение мозга и его сосудов у животных, но считал, что инсульт – следствие дисгармонии жидкостей тела: крови, желчи, флегмы, воды и т.д. Врачи тогда знали очень немногое о причинах инсульта, и единственной терапией была тщательная забота о пациенте. В античном мире активно использовалась физиотерапия: горячие ванны, повязки, вызов чихания и рвоты, прижигания парализованных конечностей. Использовалась особая диета: «согревающая» еда и напитки, горячие супы. Особым образом заваривались травяные чаи с “опорожняющими” и “разогревающими” травами, например, горчицей, тмином, орегано. Пробовали и хирургические “эвакуационные” процедуры: надрез лобной доли, рассекание шейных вен, прижигание головы, т.к. согласно учению Галена, холодную, влажную и “ядовитую” флегму надлежало удалить. К сожалению, до нас не дошли записи об излечении от инсульта от древних эскулапов, только скупые строчки о неминуемой смерти пациента. Но медицинская наука не стояла на месте.
Некий юноша подвергся страшному испугу, что привело к спутанности сознания и параличу правой части тела. Из-за своей тяжкой болезни он также потерял слух, способность двигаться и осязать языком. Он целыми днями был прикован к постели в столь жалком положении. Одним утром Святой Франциск появился в лазарете…, вытянул свою руку, провёл лёгким движением над правой частью тела
молодого человека от головы до пят, касаясь его мягко, положил пальцы на уши юноши и сказал: «Сие будет знаком тебе, что Господь чрез меня восстановил здоровье твоё сполна». На этих словах молодой человек встал и зашёл в церковь к чрезвычайному удивлению братьев». (Бонавентура, Легенды о Св. Франциске, ок. 1250)
Многие непонятные явления в Средние века объяснялись божественной природой, а эксперименты запрещались церковью, поэтому работы в области медицины сталкивалась с большими препятствиями. Болезни же рассматривались не как непосредственный результат каких либо неправильных действий человека или распространение инфекций, а как наказание божье за грехи. Европейская средневековая медицина знала лишь несколько универсальных “лекарств” — клизмы, рвотное, кровопускание, прижигание, хлорид ртути и, конечно, молитва. Весь этот набор “лекарственных средств” больше вредил излечению больных, чем помогал.
Кровопускание начали практиковать с VII века. Ни причины, ни истоки этой процедуры не известны. Возможно, что практика кровопускания была принята, как сказано в одном старом тексте, по “медицинским” соображениям: лекарств существовало мало, или они отсутствовали вообще. Представление о полезности кровопусканиях с детально разработанной техникой такого «лечения» достигло расцвета после XI века, когда кровопусканием стали врачевать любую хворь. Это было практически единственное средство лечения всех болезней, вне зависимости ни от чего, тем более – от диагноза. Обоснованиями, как водится, никто себя не утруждал. Все были просто уверены, что там, где болит, застоялась “дурная кровь”. До сих пор в интернете гуляет рецепт, в котором от инсульта можно вылечить путем прокалывания кончиков пальцев. И никого не останавливает, что пациент в трактате назван “жертвой”, как это было принято во времена Священной Инквизиции…
Кровопусканиями в миру занимались не хирурги, а цирюльники. Им доверяли не только стрижку, бритье, удаление зубов, но и Главную Лечебную Процедуру средневековья – кровопускание. В средние века читать мало кто умел, и реклама должна была быть, в отличие от современных вывесок, наглядной – на улицах городов часто можно было видеть вывеску, на которой рядом с надписью «Цирюльня» красовался тазик с кровью. Некоторые цирюльники для «наглядной агитации» поступали еще проще – выставляли над дверьми на полке банки для кровопускания. Если больной и после этого (неисповедимы пути твои, Господи!) подает признаки жизни, то можно его подвесить за ноги, обсыпать землей с могилы и ждать, пока “яд болезни” выльется из ушей… Так лечили вплоть до середины XIX века.
Несмотря на это, многие ученые умудрялись сделать основополагающие открытия. Например, в 1543 году великий анатом Ренессанса Андрис Ван Весел впервые изобразил на рисунке головной мозг.
К сожалению, понять, что и как происходит при этом в мозге, ученым не удавалось. Вот как описан результат вскрытия мозга у пациента, перенёсшего апоплексический удар, выполненного швейцарским врачом Феликсом Платтером: «Флегматический гумор засорил внутренние протоки мозга» (Платтер, Praxeos … том III, 1608). В 1658 году швейцарец Йохан Якоб Вепфер обозначил причины инсульта: закупорку артерий или излитие крови в ткань мозга.
В современной медицине инсульт, возникающий по причине закупорки сосудов, называют ишемическим, а инсульт, возникающий из-за прорыва крови в ткань мозга, – геморрагическим. Этому же ученому принадлежит описание клинических случаев – первых упоминаний о транзиторных ишемических атаках (преходящие нарушения мозгового кровообращения). Именно тогда инсульт стал называться “цереброваскулярная болезнь“. Но Вепфер описывает инсульт как “расстройство духа”: тромбы в артериях у него блокируют “дух жизни”, кровоизлияние в мозг блокирует “животный дух”.
“Апоплексия – это кровоизлияние в мозг, в виде разрыва, сопровождается в той или иной степени изменением его вещества» (Жан-Андрэ Рошу, «Размышления об апоплексии», 1812/1814)
Большой вклад в исследование инсульта сделал Рудольф Вирхов в XIX веке. Именно им были предложены термины «тромбоз» и «эмболия», которые до сих пор являются ключевыми при профилактике, диагностике и лечении инсульта. Немного позже он доказал, что тромбоз артерий вызван не воспалением, а жировым перерождением сосудистой стенки. В 1856 году Вирхов, работавший над темой инсульта, даже был вынужден выпускать свой собственный журнал для публикации своих научных работ, поскольку другие популярные медицинские издания их не брали. Большая часть исследований и открытий в изучении инсульта сделаны в XX веке. Но и этих знаний недостаточно – появляется новое исследовательское и диагностическое оборудование для изучения инсульта как одного из самых распространенных заболеваний человечества.
Технологии XX века
• 1891: Спинномозговая пункция
• 1900: Черепная рентгенограмма
• 1918: Пневмоэнцефалография
• 1927: Церебральная артериография
• 1929: Электроэнцефалограмма
• 1953: Ультразвуковая эхография
• 1965: Методы вызванного потенциала
• ок. 1970: Компьютерная томография
• ок. 1980: МРТ, позитронно-эмиссионная томография, гамма-томография
• ок. 1990: функциональная МРТ
В наши дни, широко распространилось мнение, что именно сейчас в медицинских знаниях наступил некий регресс. Проскальзывают утверждения о том, что раньше-то все было хорошо, чуть ли не золотой век медицины. Мол, наши предки мало болели, и знали многие секреты лечения, которые мы по головотяпству своему утратили. А врачи сейчас способны только химией лечить да отрезать, все из ненужного.
Однако, как видим, медицина, как и любая другая научная дисциплина, развивалась последовательно, от полного примитива к получению истинных знаний. И предел ее развития еще очень далек от нас с вами. Но однозначно можно утверждать, что как бы мы не ругали современную медицину, она шагнула далеко вперед в сравнении с древними, немного смешными, но чаще ужасными методами лечения и представлениями о человеке.
Источник