Девушка умерла от инфаркта

В Твери от инфаркта умерла 46-летняя Нина Азизова, врач ЛФК 6-й горбольницы. Женщине по факту не смогли поставить верный диагноз, отказали в госпитализации в родной больнице, а вызванная в третий раз за ночь бригада скорой помощи уже констатировала смерть. Что это – врачебная ошибка, халатность или элементарное равнодушие? Близкие люди и коллеги отзываются о Нине Александровне как о добром и отзывчивом человеке, которая всегда с гордостью говорила о своей профессии врача. Несчастья семьи продолжились и на кладбище, во время похорон. О том, как всё происходило на самом деле, рассказала ТИА дочь погибшей – Алёна Азизова.    

Первый вызов скорой и попытка лечь в больницу 

30 октября вечером, около 18:30 Нина Александровна позвонила дочери и пожаловалась на плохое самочувствие. В это время женщина была на остановке общественного транспорта на площади Терешковой. Девушка тут же отпросилась с работы и приехала на такси. Забрав маму, Алёна поехала вместе с ней домой в микрорайон “Чайка”. Квартира на пятом этаже, женщина еле-еле смогла подняться домой, ей становилось всё хуже: одышка, боли в груди с левой стороны, сильно кружилась голова. Дочка вызвала скорую помощь. Это был первый приезд бригады.

Алёна с мамой Ниной Александровной

Врач скорой сделала электрокардиограмму, но ничего “плохого” или настораживающего в ней не увидел. Однако бригада посоветовала госпитализировать женщину, раз ей плохо. Нина Александровна согласилась. Их с дочерью отвезли в приёмное отделение 6-й горбольницы. Женщина не смогла сама зайти в здание больницы, её отвезли на каталке. Далее Алёна с мамой 40 минут прождали врача в коридоре.

– Было холодно, я маму ещё шарфом укутывала. В конце концов я пошла стучаться в разные кабинеты и двери, требовала, чтобы врач пришёл и осмотрел маму. Я помню всё говорила им: “Что же вы делаете? Человека на скорой привезли, а вы не принимаете!”.

После этого к пациентке вышла терапевт, которая, по словам Алёны, в этой истории была единственным специалистом, которому не понравилась кардиограмма, и она даже поинтересовалась, были ли до этого инфаркты.  После терапевт посоветовала обратиться к кардиологу, который дежурил в это время в соседнем здании (сосудистом центре), и даже сама пошла к нему на консультацию.

Через 20 минут терапевт вернулась…одна. Кардиолог отказался пойти в приёмное отделение, а Нине Александровне посоветовали в больнице на следующий день сделать рентген лёгких (в мае Нина Азизова переболела пневмонией). Алёна решила сама поговорить с кардиологом и пошла в сосудистый центр.   

– Я слышала разговор медсестры с врачом. Дословно не повторю, но смысл был таков: “скажите, что меня нет”. Я вошла в кабинет, объяснила, кто я такая, что моя мама – сама врач этой больницы, что ей плохо, и попросила его всё-таки спуститься в приёмное отделение.

В конце концов, кардиолог согласился. Он осмотрел больную, послушал, поспрашивал, посмотрел кардиограмму и анализы крови. Нина Александровна уже и сидеть толком не могла – заваливалась из-за слабости. На вопрос дочери: “Что с мамой?” – врач признался, что не знает. Но госпитализировать женщину отказался. А на реплику, что ей на пятый этаж не подняться, был ответ такой: “ну, надо подняться”. 

Дочь с матерью развернулись и вызвали такси, однако буквально через минуту пациентке стало ещё хуже. Они направились снова в сосудистый центр, где их осмотрела уже невролог и сделали КТ головного мозга. Но по своему профилю врач ничего не нашла. 

– Я просила маму оставить в больнице, но врач сказала, что причин для госпитализации нет. Я видела – у них есть пустая палата, попросила маму положить туда за любые деньги. Честно, я уже с ними ругаться начала. Но невролог сказала, что может положить маму в палату только для ночлежки, а оформлять её не будут. Также маме сделали внутримышечный укол супрастина. 

Семья Азизовых

Второй вызов скорой

В половине одиннадцатого вечера мама с дочкой отправились на такси домой. Но до квартиры дойти не смогли. Женщине совсем схудилось, 40 минут она поднималась до 3 этажа, потому что не могла стоять, заваливалась, сидела на ступеньках. Алёна сбегала домой за пальто, подстелила его под маму, принесла воды попить. Внезапно Нина Александровна стала заваливаться на спину, хрипеть, глаза остекленели – она потеряла сознание. Перепуганная дочка снова вызвала скорую и попросила приехать с носилками. Надо отдать должное, бригада приехала быстро – из машины вышли две женщины и …без носилок.

– Я стала спрашивать, почему вы без носилок. Как мама сможет спуститься по лестнице? На что врач мне ответила, “не надо на меня орать, звоните в квартиры и зовите мужчин, чтобы поднимали её в квартиру.  Я её осматривать здесь не буду!”. Я не выдержала и говорю: “Что ж вы так к своим коллегам относитесь, к врачам?”. На что мне было сказано с такой издёвкой, мол, что это медработник делает в 12 часов ночи на лестнице?!”.   

Алёна вместе с подошедшим папой на руках кое-как дотащили Нину Александровну до квартиры. Там врач скорой измерила давление, дали женщине 10 таблеток глицина. Сделали снова ЭКГ. После 20-минутного рассматривания кардиограммы бригада сделала вывод, что, скорее всего, это реакция на погоду. После от Нины Александровны потребовали написать отказ от госпитализации, по той причине, что в больнице они уже были, в другой их не примут да и транспортировать больную уже нельзя.

– Дайте ей поесть, горячий чай, пусть поспит, с постели не встаёт, поставьте ведро для туалета, а завтра вызовите участкового врача.

Третий вызов скорой

В час ночи скорая уехала. Алёна была с мамой, а к утру девушка вымоталась и уснула. Проснулась от крика – вбежала в комнату: мама лежала на полу, рядом был отец, который пытался поднять жену. Очевидно, женщина попыталась встать в туалет и упала. 

– Мама только повторяла: “Мне больно, мне больно”. Она уже нас не узнавала, не понимала, где находится, теряла сознание. Я снова вызвала скорую помощь. Глаза у неё закатились, на губах была пена, руки ледяные, а по бедру пошли багровые пятна.

На вызов приехала та бригада, которая везла Нину Александровну в 6-ю горбольницу. Врач, когда понял, к кому приехал, даже закричал на родных: “Почему она не в больнице?”. Да потому что не нашли причин для госпитализации!

Врач скорой измерил давление. На вопрос супруга: “Какое давление?” – ответил, что никакое. Алёна с медсестрой побежали вниз к машине за дефибриллятором. Но он уже не понадобился. В 06:15 была констатирована смерть, вызвали полицию. 

Умершей женщине было всего 46 лет. Результат вскрытия показал, что она перенесла инфаркт на ногах: “постинфарктное состояние, кардиосклероз левого желудочка”. Как говорит Алёна, за месяц до смерти мама жаловалась на одышку, у неё сильно болела и опухала нога, она наблюдалась у кардиолога. 

Хорошо у нас работают только ритуальные конторы 

В начале седьмого Нина Александровна умерла, а в восемь часов Алёна уже сидела в ритуальной конторе, выбирала венки, заказывала гроб. Эти услуги у нас в городе оказывают быстро, пакетным предложением, не давая родственникам времени на раздумье. Тут же выделили место на кладбище, для обозначения места посоветовали купить оградку за 12 700 рублей и т.п.

В день похорон у морга собрались родственники, друзья, коллеги – людей было много, поскольку Нину Александровну как врача знали и уважали. Отпевание должно было проходить прямо на кладбище у могилы. Там уже ждал батюшка, на участке №48. Приехали, увидели вырытую яму, рядом стоял священник. Копателей не было, как и табличек с номерами участков. У батюшки спросили: “Это 48-й участок? Азизова?”. Тот согласно кивнул и начал траурную службу. Когда гроб опустили, пришлось мужчинам, которые пришли на похороны, самим закапывать могилу, ставить венки. А потом явились трое мужиков с признаками похмелья и стали ругаться, что, мол, всё перепутали, это, оказывается 40-й участок и чужая могила, в общем, требовали выкопать гроб обратно и могилу освободить. Но семья заявила, что делать этого не будет и им не позволит. Потом уже в администрации кладбища переоформили документы. А в день похорон, когда люди поехали на поминки, несколько человек остались дежурить возле могилы.

Алёна Азизова написала заявление в полицию. Также по факту смерти женщины Московский межрайонный следственный отдел Твери регионального СК проводит доследственную проверку, по итогам которой примут решение – возбуждать уголовное дело или нет.

– Я понимаю, что по кардиограмме врач не всегда может понять ясную картину. У меня претензия в другом: почему маму не госпитализировали? Ведь видно же было, что она в тяжёлом состоянии. Как можно было просто выгнать её на улицу? Я сейчас думаю, что надо было вести себя по-другому. Почему мы её наверх понесли, а не вниз – в скорую? Почему реанимацию не вызвали? Может, мама сейчас была бы жива…Мне 24 года, я впервые попала в такую ситуацию, впервые вызывала скорую и не ожидала, что столкнусь с таким равнодушием. Я всегда была на стороне врачей, потому что у меня мама – сама медик. Она многим безвозмездно помогала, защищала своих коллег, говорила: “Алёнка, не нужно говорить про врачей плохо, у нас тяжёлая работа”.

После публикации материала стало известно, что региональный следственный комитет завел уголовное дело по ч. 2 ст. 109 УК РФ “Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей”.

Фотографии из личного архива Алёны Азизовой. 
 

В конце сентября 2019 года в Златоусте от инфаркта умерла 26-летняя мать троих детей Светлана Сергеева. Родственники девушки уверены, что она была убита, но полиция посчитала труп некриминальным, потому не стала заводить уголовное дело. На похоронах присутствующие могли разглядеть на теле покойной синяки, кровоподтеки, замаскировать которые не помог даже грим. В «Прямом эфире» расследование: действительно ли девушка умерла от инфаркта или это было убийство.

Близкие Светланы Сергеевой уверяют, что она никогда не жаловалась на сердце. В настоящее время в Златоусте жители разделились на два лагеря. Одни считают, что причиной смерти девушки действительно стал инфаркт, другие полагают, что к этому причастен муж покойной Дмитрий. Основным доводом становится то, что из квартиры, где проживала семья, часто слышались звуки ссор и скандалов.

Сам Дмитрий отрицает свою вину и утверждает, что супругу любил и любит до сих пор. До приезда в город съемочной группы «Прямого эфира» мужчина находился на свободе, но с появлением камер его отправили в СИЗО и завели уголовное дело. Родители Светланы Алена и Анатолий Чиглинцевы рассказали, что в настоящее время трое детей покойной живут у них.

По словам мамы девушки, Дмитрий сам позвонил им в день трагедии. Он рыдал, истерил, рассказывая о том, что Светланы больше нет. У пострадавшей в момент обнаружения было разбито лицо, а кровь оказалась даже на паласе. Мать покойной согласна даже на эксгумацию, чтобы выяснить, кто причастен к смерти дочери.

Отец Светланы заявил, что Дмитрий в свои 25 лет уже трижды сидел. С его дочерью они познакомились по переписке, когда мужчина отбывал последний срок. Изначально возлюбленный дочери понравился им, но летом избил девушку скалкой так, что даже сломал ей руку. Сама Светлана просила родителей никому ни о чем не рассказывать — то ли боялась мужа, то ли так сильно его любила.

Соседка Сергеевых Наталья Кочева рассказала любопытный факт. Однажды Светлана хотела развестись с Дмитрием, но на это он пригрозил ей: «Ты знаешь, какой у нас будет развод: ты — в могилу, я — в тюрьму». По словам соседки, в утро, когда случилась трагедия, еще до обнаружения трупа, Дмитрий показал ей фото Светланы со словами «Смотри, какая она пьяная». Затем он ушел и из их квартиры послышался грохот, а когда вернулся, Наталья спросила у него: «Ты ее убил?». На это мужчина ответил: «Не знаю, пойдем посмотрим». Когда они зашли в квартиру, дома были девятимесячная дочь пострадавшей Ксюша и старший брат Матвей. Их мать признаков жизни не подавала, а сын сказал: «Дима убил маму».

До заключения в СИЗО супруг покойной дал интервью «Прямому эфиру» и рассказал, почему в тот день разозлился на жену. Якобы он заливал злость алкоголем, а когда пришел домой, то увидел, что она сама пьяная. Мужчина рассказал, что бил Светлану по щекам, поливал холодной водой, чтобы та пришла в чувство. Свою вину подозреваемый видит только в том, что вовремя не закодировал жену.

Другой сосед Салават Шарипов, в свою очередь, считает, что к смерти девушки ее супруг не причастен. Если в семье и были скандалы, то только по делу. По словам Салавата, именно он и его жена первыми после случившегося увидели Светлану. На ее теле не было синяков, лишь шла кровь изо рта, которая появилась якобы от попыток Дмитрия сделать ей искусственное дыхание.

Девушки, с которыми Дмитрий отдыхал в ночь накануне гибели Светланы Сергеевой, рассказали, что мужчина грозился разбить девушке лицо. Одна из сестер покойной, Галина Андросенко, утверждает в свою очередь, что кровь на паласе была уже до случившегося.

В студии также появился бывший супруг Светланы. Он рассказал, что не узнал на похоронах бывшую жену, настолько ее тело было изувечено. Мужчина не верит, что Светлана умерла от инфаркта.

Почему полиция не завела дело по факту гибели молодой женщины, хотя в частной беседе силовики признавали, что это убийство? Могли ли кровь, синяки и сломанное ребро появиться у Светланы от попыток реанимации? Почему родителей вынудили спешно похоронить дочь?

Кто из рассказчиков в этой истории врет, а кто говорит правду? И не было ли ошибкой решение о декриминализации домашнего насилия? Ответы — в программе “Андрей Малахов. Прямой эфир” на телеканале «Россия 1».

В Ростовской областной клинической больнице №1 скончался главврач городской больницы Ростова-на-Дону №20 Юрий Дронов. В середине октября он был госпитализирован с коронавирусной инфекцией и лежал в реанимации с 90-процентным поражением легких, однако скончался от инфаркта. На прошлой неделе региональные СМИ сообщили о смерти в 20-й горбольнице 13 пациентов из-за нехватки медицинского кислорода, однако городские власти эту информацию опровергли. Росздравнадзор проводит проверку в медучреждении. В следственных органах от комментариев отказались.

В Ростове скончался главный врач ростовской городской больницы №20, на базе которой работает ковидный госпиталь, Юрий Дронов, сообщает пресс-служба заксобрания Ростовской области. «Сегодня на 60-м году жизни скончался депутат законодательного собрания Ростовской области, заслуженный работник здравоохранения Российской Федерации Юрий Иванович Дронов. Депутаты законодательного собрания Ростовской области выражают глубокие искренние соболезнования родным и близким Юрия Ивановича»,— говорится в сообщении.

В пресс-службе городской администрации “Ъ” сообщили, что 13 октября господин Дронов был госпитализирован с коронавирусной инфекцией.

Сначала он попал в ковидный госпиталь на базе возглавляемой им горбольницы №20, а затем был переведен в Ростовскую областную клиническую больницу №1, где и скончался.

Юрий Дронов возглавлял городскую больницу №20 последние 11 лет. Он также был депутатом пятого-шестого созывов законодательного собрания Ростовской области от «Единой России». Там он возглавлял комитет по социальной политике, труду, здравоохранению и межпарламентскому сотрудничеству, а также входил в состав комитета по делам военнослужащих, ветеранов военной службы, гражданской обороне и чрезвычайным ситуациям.

Городской портал 1 rnd со ссылкой на источники, близкие к руководству горбольницы №20, пишет, что главврач умер от инфаркта. До этого он лежал в реанимации с поражением легких около 90%, но начал идти на поправку.

На прошлой неделе ковидный госпиталь на базе горбольницы №20 оказался в центре скандала. 21 октября региональные СМИ сообщили о смерти 13 пациентов госпиталя из-за нехватки медицинского кислорода 12 октября.

Городские власти отрицали эту информацию и утверждали, что в этот день аварийных ситуаций с поставкой кислорода на территории больницы не происходило. Росздравнадзор начал проверку больницы.

Кроме того, собственное расследование смерти пациентов инициировала юрист Екатерина Гордон. Об этом она сообщила на своей странице в Instagram. Она также направила письмо в администрацию президента РФ, правительство, Генпрокуратуру, Следственный комитет, ФСБ и Минздрав РФ с просьбой разобраться в ситуации. Кроме того, госпожа Гордон опубликовала в соцсети рассказ анестезиолога-реаниматолога горбольницы №20 Артура Топорова, работавшего 12 октября в красной зоне. Он сообщил, что в ту ночь аппараты ИВЛ подавали не больше 21% кислорода, после чего пациенты стали умирать один за одним. Кроме того, он уверяет, что руководство медучреждения пытается скрыть случившееся.

«Сейчас идет фальсификация и укрытие всех документов, в Следственный комитет были переданы истории без некоторых наших дневников и подписей с целью укрытия факта кислородной трагедии и выставления нас виноватыми. Также из реестра больницы была удалена запись с жалобой, направленной нашим сотрудником по этому поводу, но в ходе проверки Следственному комитету удалось найти документ. И это письмо было отправлено в Следственный комитет, по их же просьбе»,— говорится в показаниях врача.

Члены комиссии, созданной по распоряжению главы аминистрации города для расследования смертей в ковидном госпитале 11-12 октября, допускают, что в ту ночь в больнице №20 могли возникнуть перебои с кислородом, но установить этот факт они не могут.

Проверка показала, что проблем с обеспечением больницы кислородом не было, но могла произойти утечка или другие технические сбои.

При этом комиссия заявила о преувеличенном числе погибших пациентов. По их словам, в промежуток времени, о котором в рапортах писали врачи, умерли только пять пациентов. Их средний возраст составил 66 лет, притом что в их числе был 29-летний мужчина с онкологической патологией. Поражение легких у каждого их них составляло 80-90%.

В пресс-службе следственного управления Следственного комитета России по региону и региональном минздраве от комментариев отказались.

Дарья Голякова, Ростов-на-Дону